Лиля

Вода в источнике заволновалась, поднялась высокой волной над берегом, накрыла тело Алекса и потащила в озерцо. Я увидела, как Саша оказался рядом со мной, несколько мгновений держался на поверхности, а потом опустился ко дну. Вода вдруг стала мутной, хоть на дне и не было ни ила, ни песка, и я больше не видела Алекса. Потом ногам стало очень тепло, даже горячо. Под мутью забегали искры, создавая жутковатый эффект, и все стихло. Я затаила дыхание и вглядывалась в серую муть, застывшую неподвижным слоем на поверхности воды…

Оглушительный всплеск воды накрыл меня с головой, а потом раздался лучший звук на свете- громкий и отчаянный вдох. Я стояла и улыбалась той самой улыбкой идиота, глядя на Серебрякова, который озирался вокруг шальным взглядом, пока не увидел меня.

— Лиля, — произнес он одними губами и шагнул ко мне, сжав в руках до хруста в ребрах.

Я порывисто обняла его, прижалась всем телом, замерев на мгновение, а потом меня прорвало. Я вскинула голову, со злостью посмотрела на него и влепила пощечину со всей дури, что накопила в себе за двадцать четыре года.

— Скотина! — заорала я. — Да, как ты смел так со мной поступить?! Глаза б мои тебя не видели, умертвие недоделанное!

— Лиль, Лиль, ты что? — ошарашенно спросил Алекс, глядя на меня большими глазами.

— Да пошел ты, придурок, — я вырвалась и направилась к берегу, оскальзываясь на каменистом дне.

Я вылезла на берег и пошла прочь, размазывая по лицу слезы… радости.

— Ничего не понял, — донеслось до меня, потом раздался плеск воды и крик. — Иванова, стой!

А затем я услышала веселый смех дриад. Оглянулась и увидела, как Сашу закружила стайка красавиц, тут же развернулась и пошла обратно, молча взяла его за руку и потащила за собой, подальше от этой зоны соблазна для такого любвеобильного кота, как Алекс. Он, конечно, уверил меня, что белый и пушистый, но ведь это касалось только моего мира, а здесь?! Слишком говорящим был женский вздох при его появление в тронном зале моего братана. А тут такая оранжерея, треснет морда блудливая. Я обернулась и даже остановилась. Он послушно шел за мной и улыбался, а улыбка такая запредельно загадочная.

— Ты чего? — с подозрением спросила я.

— Да, так, — он неопределенно пожал плечами, но улыбаться не перестал. — Ты такая суровая.

— Нормальная, — проворчала я, отчего-то краснея.

— Колючка ты, Лилька, — Алекс склонил голову к правому плечу. — Моя колючка.

— Облезешь, — ответила я и потащила его дальше. Не знаю куда, но подальше от любопытных глазок шустрых дриад.

— Переодеться бы в сухое, — мечтательно произнес Саша.

Над нами зашуршала листва, и сверху свесилась головка дриады с белоснежными волосами.

— А у нас одежда есть, — прощебетала она.

— Сухая, — свесилась вниз зеленоволосая дриада.

— И сапоги, — встряла рыжеватая, выныривая из листвы соседнего молодого дуба.

— Пошли.

— Переоденешься, — обозначили себя еще две дриады.

— Вы все что ли здесь? — возмутилась я.

— Ага, — ответили все десять дриад, выглядывая среди крон и засмеялись.

Алекс перевел на меня умоляющий взгляд. Я нахмурилась, но оценив состояние его одежды, моей, кстати, тоже, решила, что только что ожившему Серебрякову простуда не нужна.

— Несите, — сказала я, и дриады исчезли, весело переговариваясь.

Серебряков привлек меня к себе, и я фыркнула, мокрая одежда успела остыть после теплого озера. Он усмехнулся и отодвинулся, продолжая держать за руку. Я отвернулась, делая вид, что мне все по барабану и выпендривалась так до тех пор, пока не вернулись дриады. Они притащили белую рубашку, черные штаны и сапоги. Как ни странно, но все это было по размеру Алексу. Такое ощущение, что у них тут гардероб мужской одежды всех размеров. Мне тоже принесли сухую тунику, вот за это спасибо. Дальше вертлявые нахалки расселись вокруг, совершенно ничего не стесняясь и уставились на Серебрякова, ожидая, когда он начнет раздеваться. Если бы они не спасли ему жизнь, я бы их сейчас убила, честное слово, а так просто возмущенно глядела и ворчала себе под нос. Алекс растерянно посмотрел на них, потом на меня, хитро улыбнулся и, не спеша, снял мокрую рубаху, не забыв продемонстрировать рельефную мускулатуру.

— Ах, — дружно выдохнули нахалки.

— Красавчик.

— Ладненький.

— Приятненький.

— Потрогать бы…

— Хр-р-, — это не умертвие, это я.

— Жадина.

— Вредина.

— Ага-а, — это уже наглые дриады.

Серебряков продолжал стриптиз, не спеша расстегивая брюки. Я скрестила руки на груди и наблюдала сольное выступление кобелюки обыкновенного. А потом я хмыкнула и запела песню Тома Джонса «Секс-бомба»:

Sexbomb sexbomb you're a sexbombcan give it to me when I need to come alongsexbomb you're my sexbomb

And baby you can turn me on turn me on darlin'…