Лилиана

– Ну, полностью я не запомнила, но точно знаю, что голод был одним из главных толчков к началу действий, – состроив умный вид, выдала все что помнила после сна в обнимку с учебником.

– Ну вот, все не так плохо, как говорит Вячик, а дальше?

– А дальше, во избежание возникновения той самой революции, я займусь обедом, а ты рефератом.

Арни оказался на редкость понятливым, даже спорить не стал, кивнув, склонил белокурую голову над книгой, что-то отмечая при этом в тетради. Если встретить нас на улице вместе, можно было бы подумать, что мы родственники. Оба светлые и голубоглазые, ну, пожалуй, совпадения на этом и заканчивались.

Оторвавшись от рассматривания одноклассника, всерьез принялась за обещанный обед. Подогрела картофельное пюре и поджарила котлеты из морозилки. На этом мои умения закончились.

Хорошо, что у парня оказался отменный аппетит, он проглотил все что я ему положила на тарелку и даже не заикнулся о слегка подгоревшей котлете. Пока он ел, присоединилась к нему, обеды в одиночестве меня тяготили. А приемные родители никогда не приходили днем, чтобы составить компанию.

Я могла бы есть в школе с Ритой, но тогда мне бы не с чего было откладывать на свою мечту. Правда с такими темпами, я справлюсь примерно лет так за пять, но ничего, главное начать. И вообще, с завтрашнего дня займусь поиском работы.

– Прием, прием, кот вызывает мышь, все дома? – вывел меня из размышлений, прикончивший свою порцию Арни.

– А, да. Я тут. Об истории задумалась, – схитрила я, но парень не повелся, скривив губы в ухмылке. Решила не сдаваться и ляпнула что в голову взбрело, – Расскажи, как ты запоминаешь все эти многочисленные даты? У тебя же отлично по предмету, раскрой свой секрет.

– Ну тут все просто, я их группирую по порядку и к каждой цифре мысленно прикрепляю ассоциацию, – с энтузиазмом начал делиться он. – Ну вот, например, Октябрьская революция 1917 года. Первое что у нас идет, правильно, усталость от войны, а дальше кризис и обнищание крестьян. Вот и ассоциируй, один-усталость, девять-кризис, снова усталость, а за ней крестьяне.

– И как же крестьяне по-твоему с цифрой семь сходятся? – заинтересовалась наконец его теорией легкого запоминания.

– Ну как же, крестьяне-колхоз-коса-цифра семь, выстроил он для меня «логическую» цепочку.

– Все, кажется тебе пора, – заранее пресекая взрыв собственного мозга, указала гостю на дверь.

– Ладно, пошел. Лед по назначению приложи, а то завтра говорить нормально не сможешь, – поднимаясь с места и собирая свои вещи в сумку, посоветовал Арни.

«А он в принципе не такой уж и плохой», – отметила про себя, но тут же отдернулась, – «Нужно держаться от него подальше, он только помеха».

Уже у выхода, привстала на цыпочки и чмокнула одноклассника в щеку.

– Спасибо за все четыре спасения, – улыбнулась ему и попыталась закрыть дверь, но он уперся и с непониманием покосился на меня.

– Не понял, а четвертое откуда?

– Аванс, за будущий реферат, – ткнула его в широкую грудь, и выпихнула наконец из дома.

А потом прислонилась к двери с обратной стороны и простояла так несколько минут, приходя в себя.

«Да, однозначно, нужно соблюдать дистанцию. И что меня дернуло лезть к нему с поцелуями. Вдруг он поймет как-то неправильно».

Глава 4. Мечта

Оставшийся день старалась провести с пользой для себя. Нет, не зубрежкой неподдающихся моему пониманию предметов, а игрой на скрипке. Жаль, что пока воображаемой.

Когда-то давно, в прошлой жизни я играла, и моя душа пела вместе с голосом инструмента. После того как я начала видеть, много читала, и везде писали, что звучание скрипки – подобно нашему пению. Она может быть трепетной, способной моментально менять окраску, звучать с разной эмоциональностью – сердито, нежно, ласково, жалобно, ярко или едва слышно. В ее звуках существует микроскопическая вибрация, свойственная человеческому голосу.

Тогда казалось, что я и мой инструмент неразделимое целое, унисон одной на двоих поющей души. И мама, моя настоящая и родная, это она впервые отвела меня, слепую четырехлетнюю девочку к учителю музыки. Пожертвовала своим спокойствием и сбережениями, спрятанными от отца-алкоголика, ради будущего.

Жаль, приемные родители не разделяют моего рвения играть на скрипке. Они уверены, что это блажь и мне стоит заняться более серьезными планами на жизнь, к примеру, стать юристом и пойти по их стопам. И после очередного скандала, когда из моей комнаты извлекли гору исписанных нотами тетрадей, я поклялась, что оставлю свою мечту навсегда. Но не смогла, даже при всей благодарности за мою новую семью, не отказалась от себя.

Теперь я каждый день после школы, занимаюсь музыкой, проигрываю на скрипке сохраненные в памяти мелодии, боясь забыть хоть одну. Только вот инструмент мой, воображаемый, но я все равно, закрываю глаза и представляю себе свою идеальную скрипку. У нее даже имя есть «Таисия», в честь моей мамы.

– Привет, ты дома? Чем занята? – высветилось на экране телефона сообщение от Риты, – Как твой нос?