Лилии полевые. Крестоносцы

– Какие там занятия! – скромно отвечал Заведеев. – Только еще присматриваюсь. Вот ознакомлюсь с учебниками и со всем учебным делом – и за ученые труды.

– И жизнь не надо забывать! Тоже надо присматриваться… – заметил владыка. – От жизни не уйдешь, не закупоришься, она тебя найдет, хотя и сам хотел укрыться от нее. Вот я: совсем бы вне жизни надо стоять, – улыбнулся владыка, – а слышите, на рояле играют? Это в архиерейском-то доме! А нельзя иначе: семья моя не может и не должна вести жизнь затворников. Так-то, – и владыка ласково потрепал Андрея по плечу, а затем добавил: – Пожалуйте и Вы туда, слушать музыку. Вам там будет, по всей вероятности, повеселее, чем с нами, стариками, да еще со старыми взглядами на все и с отживающими привычками.

Много раз уже встречался с архиерейской дочкой Андрей Иванович и чувствовал, да это и все замечали, что его «ловят» самым добросовестным образом. А потому он держал себя смущенно и молчаливо, изобретая всевозможные способы, чтобы не попасть в сети, устраиваемые ему на каждом шагу.

– Сегодня Вы мой кавалер, – смело, хотя и шутливым тоном, заявила Заведееву Екатерина Ивановна, архиерейская дочка. – Должны же Вы оказать предпочтение хозяйке, – продолжала она, смягчая тон и глядя прямо в глаза Заведееву, точно хотела высмотреть там самое чувствительное место, в которое легче всего его поразить.

– Очень рад, но простите, если не сумею быть интересным, – ответил Заведеев и, отдавшись в распоряжение хозяйки, пошел рядом с ней.

– Славная парочка будет, – вполголоса шептались мамаши нескольких тут же находящихся барышень.

– Уж отец ректор устроит свадьбу! На это он мастер, – говорила полная жена учителя семинарии, завистливыми глазами посматривая на Андрея Ивановича.

– У нас ведь богатства нет. Наши дочки подождут, – язвительно улыбалась соседка. – Тут приданое-то княжеское дадут, да и капиталец тоже. Да и по службе поведут.

– Андрей Иванович что-то не очень увивается около Екатерины Ивановны, – заметила жена секретаря консистории. – Ровно бы он нисколько не интересуется барышней, отдающей ему предпочтение. Сидит спокойно, только улыбается или что-нибудь спокойно скажет. А она-то! Так и трещит, так и порхает!

– А кто ж знает, может быть, у него уже есть где-нибудь свой предмет симпатии? – наклонившись к собеседницам, заметила третья дама. – Таких-то не зевать, ловить надо, еще пока учатся. Я думаю, что петербургские мамаши с дочками поискуснее будут нас с вами-то! Так все обставят, что дело крепко будет!

***

«Пора, ждать больше нельзя, – говорил сам с собой Андрей, возвратившись домой после вечера у владыки. – Так жить невозможно! Будешь ходить в гости, принимать участие в играх, танцах, и будут непременно смотреть на тебя как на жениха или кандидата в чьи-либо женихи. Вот Екатерина Ивановна уже, кажется, хвастливо смотрит на всех. Она уверена, что соперничать с ней никто не посмеет, и заранее торжествует победу. К чему вводить ее в заблуждение? – думал Заведеев. – Надо как-нибудь дать понять, чтобы на меня как на жениха она не рассчитывала. А как это сделать? Вот тут ответа и не найдешь! – развел руками он. – Просили запросто, когда только вздумаю, заходить, посидеть. Да почаще… А чего же еще яснее!»

Он остановился среди комнаты.

«Еще немного времени, – продолжал рассуждать Андрей Иванович, – и либо сам повесишь себе новый крест, совсем ненужный, либо в страшную неприятность введешь совершенно невинного человека. Столько мук придется ей перенести: и оттого, что обманулась, и от неизбежных насмешек со стороны тех, кто завидует, будучи уверены в успехе Екатерины Ивановны. А что же делать? – вопрос этот застрял в его сознании. – Просто не ходить к ним невозможно: владыка будет недоволен. Сказать, что в монахи решил идти, – никто не поверит. Сочтут еще за обиду. Подумают, что “ему честь такую оказывают, а он и внимания не обращает!”. Ведь это Бог знает что! Никуда не ходить и ни с кем не заниматься? Но тогда все будут считать его фальшивым человеком. Вот она, действительная-то жизнь! – тяжело вздохнул Андрей Иванович. – Трудная жизнь. Никто твоему душевному состоянию не поверит, а если бы кто и поверил, что я жениться действительно не буду, так кому же я нужен? Что бы сказал отец Савватий? – вспомнил старца Андрей Иванович. – Какой бы совет дал? Увидел бы, что борьба с жизненными обстоятельствами невозможна, и, думается, дал бы благословение идти в монахи».

На другой день Андрей Иванович Заведеев написал письмо товарищу – обер-прокурору Священного Синода, в котором объяснил неудобства продолжения службы на настоящем месте, просил совета и изъявил желание принять иноческий чин. Не прошло и недели, как Андрей Иванович получил ответ: «Берите отпуск и приезжайте в Петербург. Мы Вас устроим».

***