Лилии распускаются в полночь

– Почему же? Есть такие, которые читают. Но в поездку берут с собой беллетристику в мягкой обложке. А не этакое диво в пятьсот страниц. Я еще помню, что из себя представляет хрестоматия. Школу четыре года назад только закончила.

– Хорошо, но есть же Интернет! Возможно, он зашел с телефона и переписал стих.

– Мы же не в Московском регионе, это стоило бы слишком дорого. А вай-фая в трюме нет, только в дорогих каютах.

– То есть ты полагаешь, что у Кости тоже какие-то способности, я правильно тебя понимаю? Сверхпамять?

– Возможно. И еще сверхнаблюдательность. Помнишь, как он уверенно заявил, что столы до этого не сдвигали, что стол был один в первый день? И никто ведь этого не помнит.

Меня неожиданно посетила яркая мысль и, хитро прищурившись, я поспешила ею поделиться:

– Нет тех, кто помнит, но есть те, кто знает!

Образцова так и подпрыгнула:

– Идем! Нужно прояснить этот момент.

Пока мы шли к ресторану, Юлия вспомнила еще одну интересную вещь. Никита за столом во всеуслышанье заявил, что вскоре отбросит коньки. Впрочем, он и мне заливал, что видит будущее. Но в эти способности мне верится менее всего остального. Ясновидящим проще других: насочиняй с три короба, как кто-либо сможет проверить? Только под конец жизни, когда станешь подводить итоги. И вспомнишь: ага, мол, такой-то нехороший обманул. Не сбылось предсказание. А сам провидец тем временем уже состояние себе сколотил на этих псевдопророчествах и коротает остаток дней где-нибудь на вилле на Гавайях.

Работники «Атлантики» недоумевали, отчего на наших лицах настолько озабоченное выражение по такому незначительному поводу. Ну да, столы не были сдвинуты изначально. Потом догадались присовокупить еще один, как раз для большой компании, не всем же, дескать, по четверо сидеть. А что такого? Надо сдвинуть столов побольше? Мы недовольны сервисом? Наши проблемы тут же уладят, стоит только сказать!

– Нет, нет, все в порядке, – пискнула Юлька, мучимая неистовым желанием сбежать от такого навязчивого, сверхзаботливого персонала, – спасибо.

Мы и сбежали. Обратно в каюту.

– Давай не пойдем на обед, – предложила подруга, забравшись снова с ногами на кровать. – Мне как-то неуютно. Максим очень… необычный человек.

– Ага, необычный, – хохотнула я, – а сама к нему дважды в день на свиданки бегаешь. Сегодня, чай, опять куда-то собрались?

– Нет! Клянусь. Лучше с тобой. К тому же… – Образцова порозовела. – Мне немного стыдно, что с тобой так обошлись… Ну, то есть не позвали… В общем, давай сегодня вместе в кино сходим. Вдвоем.

Старательно пряча ухмылку (надо же, как бедная Юлька убивается по поводу того, что меня не пригласили! А я при этом о своей обиде уже давно успела забыть), ответила:

– А что, у них каждый день репертуар меняется? Молодцы, ничего не скажешь.

– Не знаю, надеюсь. Ну если что, я по второму разу посмотрю, фильм занятный был. И смешной.

– О’кей. Сходим. Но до этого кое-что проясним.

Услышав шевеление за стенкой, мы мигом выбежали из каюты. Вышли Никита с Костей, стали запирать комнату.

– Никита, как твоя голова? – с преувеличенным сочувствием кинулась к парню Юлька. Положила ему руку на плечо и повела в сторону лестницы.

Я склонилась над поворачивающим ключ в замке Константином и бодро пропела ему в ухо:

– Костян, как делишки?

– А? – дернулся он от неожиданности. Вынутый ключ выпал из рук и с неприятным звоном опустился на пол. К сожалению, ковер заканчивался на лестнице. Стелить его на нижней палубе никто не собирался. Здесь же обитают низшие слои общества, зачем нам ковры? Тут на стенах даже картины не висели, как на остальных палубах.

Я резво, но максимально грациозно наклонилась и подобрала ключ с брелоком. Поднесла руку ладонью вверх к его лицу, но когда Костя, молвив растерянно слово «спасибо», потянулся к ключу на моей ладони, я громко воскликнула:

– Ой, смотри! У тебя грязь! – и стала с нарочитым усилием тереть пальцами незримое пятно с его рубашки.

– Э-э… м-м… где? – Он опустил глаза на свою одежду.

– Да вот же, вот же! – обеспокоенно ответила я, надавливая все сильнее, наконец стала просто гладить всю его грудь.

Он покраснел не только лицом, но и шеей, тут Юлька с лестницы стала напряженно звать:

– Ну где вы там? Чего пропали? Мы идем на обед или нет?

Никита вторил:

– Да, я есть хочу! Вдруг это последняя трапеза в моей жизни?

Константин от нервного потрясения аж затрясся, крикнул:

– Да-да, бегу! – И действительно побежал.

Я осталась на месте, с лестницы послышалось Юлькино недовольное:

– Ну, блин, я ж утюг не выключила… Идите, мы вас догоним.

Я испугалась: «Какой еще утюг? Они находятся в специальной комнате на теплоходе, в каютах их нет!» – но зря, ребята несоответствия не заметили. К тому же, мы могли запросто этот утюг одолжить на время, как сделал Нечаев с праздничным столом. За который меня не позвали…

– Есть? – вкрадчиво изрекла подружка.

– Да! Но у нас мало времени.

Я открыла дверь, и мы вошли.

В комнате торжествовал беспорядок. Мужские вещи валялись тут и там: на полу, на тумбе, на стульях, торчали даже наружу из гардероба, будучи прижатыми захлопнутой дверцей.