Лилия для герцога

– Так и думала, что вы этим заинтересуетесь, ваша светлость! – вздохнула экономка. – Сболтнула на свою голову! Там она и обитала. Только недолго. И пары месяцев не прошло, как за ней пришли…

– Кто пришел?

– А те, кто колдуний отлавливал! Прежний герцог ее, конечно, пытался защитить, только не удалось. А госпожа Ортензия встала на сторону властей, и лицо у нее было… такое, что аж вспомнить жутко! Мне даже почудилось, что она сама на бедняжку и донесла. Не захотела, чтобы та стала ее невесткой.

– Так невесту отца Себастьяна обвинили в колдовстве? – ахнула я и прижала ладонь к губам. – Но за что? Разве она…

– Хальфданкой она была, вот что. Не нашей породы. Беленькая вся – и кожа, и волосы. А госпожа Ортензия не только за себя боялась, но и за родных. За внука особенно – а ну как вздумала бы колдунья сжить его со свету, чтобы наследником стал ее ребеночек, а не старший сын герцога?

– Но не родилось же никакого ребенка! Они же еще пожениться не успели! И… неужели она обижала Себастьяна?

– Не обижала, так ведь и законной супругой еще к тому времени не стала.

– А почему вам кажется, что я госпоже Ортензии напоминаю ту женщину?

– Обмолвилась она как-то. Ума не приложу, с чего взяла… На вас любой посмотрит и скажет: наша кровь, южная. Хоть и не слишком смуглая кожа, и глаза светлые, а волосы почти такие же темные, как у самого герцога. Очень уж хорошо вы с ним смотритесь, когда рядышком. И детки красивые будут… А госпожа Ортензия отойдет, как только убедится, что вы и не думали мужу изменять.

– Вы верите, что я ничего дурного не делала?

– Конечно, ваша светлость! Я бесстыжих от порядочных с одного взгляда отличаю. Не первый год на свете живу. Вы мне сразу по сердцу пришлись, а уж мой Луиджи в вас просто души не чает! Слуги попусту языками мелют, вот и дошли их глупые сплетни до ушей хозяйки.

Осмысливая услышанное, я помешивала остывший чай, в котором, как в маленьком водовороте, кружились чаинки. Так, значит, вот кем оказалась та неподходящая отцу Себастьяна женщина… Уроженкой Хальфдана, которая, должно быть, не ожидала, что в нашей стране станет одной из тех, кого обвинили в колдовстве. Что же с ней стало? Неужели ее, как и других несчастных, сожгли на костре?..

Вспомнился давний сон в обители. Тогда я проснулась, кашляя и задыхаясь от запаха дыма.

– Не забивайте себе этим голову! – забеспокоилась экономка. – Вон как опечалились… Вы ведь, ваша светлость, не хальфданка и не колдунья – вам-то чего бояться? Пусть пока и женаты с герцогом только по бумагам, так за прочим дело не станет. Вот поднимется он на ноги… Госпожа Ортензия уже вовсю готовится. Хочет поскорее прабабушкой стать, да и кто ее за такое желание осудит? У меня-то первый правнук вот-вот родится. Будет Луиджи дядюшкой. Сразу взрослым парнем себя почувствует.

– Мне пора, – сказала я, поднимаясь. – Спасибо, что рассказали. Пусть Луиджи завтра приходит в библиотеку в то же время, что и обычно.

Хотелось немедленно поделиться полученными сведениями с Янисом, но я решила, что он уже спит. Поднялась к себе в спальню. Там ярко горели свечи, а на постели лежала приготовленная горничной выстиранная ночная сорочка. Работающие в замке девушки больше не удивлялись тому, что я предпочитаю одеваться и приводить себя в порядок самостоятельно, однако каждый день прибирали в комнате и старались сделать мое существование как можно более комфортным. Постепенно я к этому привыкала. Как и к тому, что теперь меня называли «ваша светлость», а мой безымянный палец украшало обручальное кольцо, свидетельствовавшее о том, как сильно изменилась моя жизнь за последнее время.

Мне не давала покоя еще одна мысль. О каких приготовлениях шла речь? Бабушка Себастьяна о них упоминала, а теперь вот и экономка. Как они связаны с теми обрядами, о которых по дороге проговорился поверенный? От мысли, что это напрямую касается меня и моего ближайшего будущего, становилось не по себе.

Глава 26

На другой день я пересказала все, что узнала от экономки, Янису. Северянин, в чем я успела убедиться, научился хорошо прятать собственные чувства, но сейчас ему не удалось скрыть огорчения. Я его понимала – с такой любовью к землякам ему непросто было узнать, что бабушка лучшего друга почти наверняка приложила руку к тому, что молодую хальфданку обвинили в колдовстве и жестоко казнили, не позволив счастливо жить с любимым человеком или вернуться на родину.

– Больше о ней в замке ничего не слышали, – со вздохом добавила я, подавив порыв ласково коснуться плеча мужчины. Почему-то подумалось, что моего утешения Янис не принял бы. – И говорить о случившемся госпожа Ортензия строго-настрого запретила.

– Ты не выяснила, как ее звали? – спросил колдун.

– Не сообразила спросить! – покаялась я. – Но еще не поздно уточнить. Конечно, бабушка Луиджи помнит о запрете старой герцогини, но она благодарна мне за внука, потому и сделала исключение.

– Не только по этой причине, – отозвался собеседник. – Кажется, она считает тебя будущей замечательной хозяйкой замка. Красивой и великодушной.