Лилия для герцога

Зал для танцев, который мне показывали во время экскурсии по замку, оказался пуст. Но ждать долго не пришлось. Себастьян вошел, остановился у двери, посмотрел на меня. Я вдруг пожалела, что не надела одно из новых платьев. Тогда можно было бы представить, что мы на королевском балу.

– Ты ведь не думаешь, что я пошутил насчет урока танцев? – проговорил он, приблизившись ко мне. – Думаю, для начала можно попробовать без музыки. Дай мне руку.

Я послушно вложила пальцы в его ладонь и сделала шаг навстречу. Герцог притянул меня к себе.

– Обычно танцующие не стоят так близко, – заметил он.

– Тогда почему мы нарушаем правила? – осведомилась я.

– Не могу удержаться, – услышала в ответ и постаралась отогнать подальше навязчивую мысль о том, что, возможно, когда-то Себастьян и Виенне говорил то же самое. И так же обнимал ее талию, как сейчас мою. И так же уверенно кружил в танце, все больше сокращая дистанцию. Должно быть, он почувствовал мою скованность, потому что остановился и заглянул в глаза. – Что случилось, тебе не нравится?

– Все в порядке, – откликнулась я. Не говорить же о том, что впервые испытала болезненные укусы того чувства, которое в книгах называлось ревностью? Я подозревала, что после новой встречи с баронессой де Кастеллано будет еще хуже.

Возвращаясь к себе, услышала за дверью негромкий шорох. Рассчитывала увидеть убирающую в комнате горничную, но вместо нее передо мной предстал смущенный Луиджи, безуспешно пытавшийся спрятаться за занавеской. В смуглой руке он сжимал букет, который был почти точной копией того, что я уже нашла здесь однажды.

– Ты?! – удивленно вздернула брови.

– Пожалуйста, не сердитесь, ваша светлость! – отозвался мальчишка. – Я не думал, что вы меня застанете! Это сюрприз!

– Сюрприз для меня? – уточнила я.

– Для кого же еще?

– Значит, и те цветы… И голубку… – Я оглянулась на клетку с птицей. – Все принес ты?

– Да, ваша светлость! – закивал мальчик. – Но я не сам все придумал! Меня попросили…

– И кто же? – нахмурилась я.

– Так и знал, что наша хитрость раскроется, – проговорил за моей спиной герцог. Я даже дверь не прикрыла, так что наш разговор с внуком экономки он наверняка слышал. – Помнишь, что я тебе говорил, Луиджи? Все тайное непременно становится явным. Можешь идти.

Мальчик оставил букет на столике и выскользнул из комнаты, а я обернулась к мужу, который с улыбкой смотрел на меня, прислонившись к стене и сложив руки на груди.

– Так, значит, Луиджи передавал мне подарки от тебя?

– Разве эти подношения не пришлись тебе по душе? – спросил он.

– Мне нравятся цветы, – ответила я. – Но голубка… Разве она не тоскует в неволе? Может быть, выпустим ее? – предложила осторожно. Но Себастьян в ответ лишь покачал головой. – Почему нельзя?

– На свободе она уже не выживет, – объяснил он. – Прирученные домашние голуби – совсем не то же самое, что дикие. Да и опасностей хватает, в наших краях водятся хищные птицы, которые с легкостью могут ее поймать.

Мне вдруг подумалось, что такие же слова говорят девушкам, чтобы не позволять им выходить из дома без сопровождения. На дорогах полно разбойников, для которых любая одинокая путница – желанная добыча. А если она в карете, как я на пути из обители, то ее можно еще и выгодно ограбить.

– Если голубка тебя печалит, я прикажу слугам унести клетку, – произнес герцог, но я покачала головой.

– Пусть остается, главное, чтобы ее не забывали кормить, когда мы уедем.

– Не волнуйся, не забудут, – заверил меня муж, обнимая. Я прижалась щекой к его плечу, позволив себе на несколько мгновений расслабиться и отогнать дурные мысли. Янис прав – нужно дождаться подходящего момента, чтобы поговорить с супругом обо всем, что тяжелым камнем легло на сердце.

В дорогу мы отправились на следующий день. С нами поехал не только хальфданец, но и господин Гаттини, который после того прерванного разговора даже не смотрел в мою сторону. Должно быть, Себастьян не на шутку укорил его за длинный язык, и я чувствовала себя виноватой из-за того, что пыталась разговорить поверенного и узнать побольше о прошлом семьи де Россо, частью которой стала.

Я с любопытством смотрела в окно кареты, отмечая, как наступившая осень потихоньку отнимает бразды правления у долгого южного лета. Под копытами лошадей негромко шуршали пожелтевшие листья, пестрым ковром устилавшие путь. Даже дышалось по-другому – свободнее, легче, полной грудью.

Вспомнилось, как расставалась с нами Ортензия де Россо. Она даже не обняла внука на прощанье, хотя, разумеется, знала, что уезжаем мы надолго и возвратимся в замок нескоро. Экономка и та не удержалась от всхлипываний и вздохов, а бабушка герцога и слезинки не проронила. Однако сам он к такому наверняка привык, поскольку не казался огорченным. Луиджи, прощаясь со мной, расплакался, и я клятвенно пообещала ему, что, когда вернусь, непременно продолжу уроки.