Лилия для герцога

Моя мечта сбылась, но не полностью, что разом лишило ее очарования. Башня маяка располагалась совсем недалеко от дома, в котором я жила, и море плескалось у самых ног, когда я ходила на прогулки. Но в душе поселились тоска и одиночество. Верные незримые спутники, которые никогда не оставляли меня. Даже когда я возвращалась в дом, и жена боцмана, добродушная женщина по имени Микела, кормила меня обедами и ужинами, журчание ее голоса – а поговорить она любила – не могло отогнать их прочь.

Постепенно я привыкала к месту, где поселилась. К запаху соли и водорослей, вкусу свежевыловленной жареной рыбы и морепродуктов, которые здесь не считались деликатесами. К шуму моря за окном – он уже не казался похожим на ворчание большого пугающего зверя, а помогал бороться с бессонницей. Каждую ночь, перед тем как сомкнуть веки, я мысленно желала доброй ночи людям, которых мне пришлось оставить. Мужу, нашему общему другу-хальфданцу, маленькому Луиджи, к которому я так и не вернулась, хотя обещала.

Должно быть, кто-то осудил бы меня, если бы услышал эту историю, и даже мой внутренний голос нередко говорил, что совершенный мною поступок – малодушие. Но я заставляла себя верить в то, что сделала все возможное для спасения людей, чья судьба заботила меня больше моей собственной. Я согласилась выполнить требования баронессы, чтобы никто не пострадал. Теперь, даже если она поведает обо всем королю, тот не станет наказывать Себастьяна, ведь муж так и не узнал правду обо мне. Мой супруг полюбил не колдунью, умеющую менять траекторию полета стрелы и выжигать на двери отпечаток ладони, а простую девушку-сироту, которой меня считал.

Прежде я думала, что для того, чтобы любить, нужно быть рядом. Но ошибалась. На расстоянии чувства стали еще сильнее. С каждым днем я тосковала все больше и не находила сил отгонять воспоминания, которые стали мне утешением. Они да еще мысль, что мои близкие в безопасности, а наемник, учитывая особенности его профессии, умеет хранить тайны.

О собственном будущем пока старалась не думать.

Тем утром я, как обычно, проснулась, привела себя в порядок и вышла к завтраку. Вставала я почти так же рано, как в обители. Помогала Микеле по хозяйству, иногда ходила с ней в храм, задаваясь вопросом, имею ли на это право. С хозяйкой мы подружились довольно быстро. Та предпочитала говорить, я слушать, к тому же она, желая проявить деликатность, не расспрашивала меня о подробностях сочиненной Алариком легенды. Порой я задумывалась, уж не переиначил ли он немного хорошо известную ему правду? Ведь если бы наемнику не удалось вылечить герцога де Россо после ранения и я стала вдовой, Ортензия наверняка нашла бы возможность выставить меня из замка.

Осень приходила в Альмарис позднее, холодало лишь по ночам, и Микела все еще одевалась легко. Вот и сейчас она пришла из кухни в собственноручно сшитом льняном платье и, водрузив на стол чайник, принялась разливать по чашкам ароматный напиток. Я отвернулась от окна, возле которого стояла, любуясь на полосу прибоя, и приблизилась к столу.

– Чай с розовыми лепестками, – произнесла хозяйка дома. – Угощайтесь! Должны же они хоть на что-то сгодиться.

Я протянула руку к чашке, и меня вдруг замутило от насыщенного цветочного запаха. Как странно… Раньше мне аромат роз нравился.

– Не желаете? – спросила Микела.

Усилием воли я заставила себя сделать небольшой глоток, все еще недоумевая, почему некогда любимый запах вдруг стал вызывать такую реакцию. А потом собеседница начала пересказывать соседские новости и прочие сплетни, совершенно не обращая внимания, пью я чай или нет. Так что остаток напитка я просто выплеснула за окошко, дождавшись момента, когда женщина на минутку вышла из комнаты.

– Снова пойдете гулять? – поинтересовалась она, вернувшись. – А сегодня на площади ярмарка. Забегите непременно! Может, что-нибудь присмотрите для себя. Да и разные увеселения там тоже будут.

Поначалу мне не хотелось следовать совету. Больших скоплений людей, пусть даже незнакомых и не проявляющих ко мне повышенного интереса, я старалась избегать. Однако, заслышав звучание флейты и волынки, все же решила ненадолго заглянуть на ярмарку, где собрались торговцы, уличные музыканты и фокусники.

Песня, которую исполняли на площади, была мне незнакома, но простые ее слова неожиданно заставили остановиться и прислушаться.

Я в дорогу отправился поздней весной,
Но не ведал тогда, что случится со мной.
А теперь все иначе, мой друг дорогой.
Уж не тот я, что был, а совсем я другой.

Не ропщу и не плачу я в дождь проливной

И не жалуюсь летом на пыль и на зной.
Знай, мой друг, я доволен такою судьбой,
Ведь и счастье, и горе делю я с тобой.