Лилия для герцога

– Я воспитаю его как своего. У меня есть средства, ты же знаешь… Я бы могла уехать и поселиться подальше от столицы. Пусть люди думают, что я вдова.

– Глупости! – расхохоталась баронесса. – Что это ты придумала? Сейчас притворяешься паинькой, а затем станешь шантажировать меня этим выродком! А может, не только меня, но и его величество? Думаешь, испугавшись, что о бастарде накануне королевской помолвки узнают все, он снова возьмет тебя в свою постель?

– Так бы поступила ты, – побледнев, ответила бывшая фаворитка. – Но не я. Мне просто хочется…

– Знать не желаю, чего тебе хочется! – выплюнула ей в лицо Виенна. – Но моего ребенка ты не получишь! Я лучше избавлюсь от него, чем отдам тебе!

Когда Илария де Коста ушла, баронесса крикнула слугам, чтобы убрали осколки зеркала и разбитой вазы, а сама отправилась в спальню и забылась беспокойным сном.

Проснулась от стука в дверь.

– Опять ты? – буркнула Виенна, увидев на пороге Иларию с подносом.

– Если ты не передумала, то я… Я все равно уеду. Не могу больше здесь оставаться.

– Воля твоя. Не передумала и не передумаю. А на короле свет клином не сошелся – ты могла бы найти при дворе и другого любовника.

– Выпьем на прощанье?

Милостиво кивнув, баронесса потянулась к одному из стоящих на подносе бокалов. Ее любимое вино. В меру сладкое, терпкое. Но сейчас в нем ощущалась странная горечь. Наверное, всему виной проклятая беременность – даже вкусом вина насладиться не даст.

Компаньонка сидела напротив и задумчиво смотрела на Виенну, поглаживая кончиками пальцев дорогой хрусталь.

Когда опальная фаворитка ушла, баронесса поднялась на ноги. Покачнулась, схватилась за стену. Ее снова тошнило.

За дверью комнаты, сжав кулаки, стояла Илария. Она боялась и желала увидеть, как ненавистная подруга упадет на пол, царапая горло ногтями. И мысленно просила прощения у ребенка, которому лучше было умереть, чем родиться у такой матери.

– Я давала ей шанс, – пробормотала Илария. Одними губами – сухими, холодными. – Давала шанс им обоим.

Если бы баронесса де Кастеллано согласилась отдать ей малыша, осталась бы в живых. Но она отказалась. И выпила вино, отравленное ядом.

Илария де Коста с детства мечтала стать женой и матерью. К ней сватались, но она желала выбрать самого лучшего мужчину. А затем на нее обратил внимание король. Это было так лестно, так удивительно… Илария влюбилась.

Быть фавориткой – совсем не то же самое, что супругой. Лесть придворных быстро надоела. Чтобы не терзаться мыслями, что однажды его величество женится на другой, Илария заедала тоску сладостями. Ей хотелось иметь детей от Арнальдо, но боги сделали ее бесплодной, лишив счастья материнства. А потом она наскучила королю, и тот заменил фаворитку другой.

Для Виенны расположение его величества было лишь собственным капризом. Она не любила его. Никого, за исключением себя самой, не любила.

К тому же Виенне де Кастеллано показалось мало того, что она заняла место фаворитки. Она всячески унижала Иларию – ту, которую прежде называла своей подругой. Сделала ее компаньонкой, как никчемную старую деву. Настроила против нее всех при дворе. Кто-то смотрел с жалостью, кто-то смеялся в лицо.

Теперь все закончится. Баронесса больше не будет насмехаться над ней. А собственная судьба Иларию мало заботила.

– Имбирный чай! – провозгласила Микела, внося в столовую пузатый глиняный чайник. – После обеда – самое то! Угощайтесь!

– Спасибо! – отозвалась я благодарно. В последнее время меня уже почти не мутило от запахов, однако добрая женщина по-прежнему готовила для меня лишь самое полезное. – Составите мне компанию?

– А почему бы и не составить? – охотно согласилась хозяйка и села за стол. – Вот знаю, что вы вдова, а все равно немножко завидую. Будь у меня дети, оставались бы со мной, пока муж в плавании. Хотя они ведь растут… А затем разлетаются из родительского гнезда.

«Не все», – мысленно заметила я, подумав о замке де Россо. Покинуть его Себастьян не смог бы при всем желании. Если только временно, как тогда, когда жил в столице, но уж точно не насовсем.

Но Альмарис считался провинцией, и молодежь тут задерживалась далеко не всегда. Хорошо, если у семьи имелось собственное дело, к примеру, кузница или сапожная мастерская. В таких случаях дети и внуки обучались ремеслам, которыми владели отцы и деды. Но этим могли похвастаться далеко не все. Порой молодые люди нанимались на корабли, но не каждый мог справиться с этой работой, сопутствующей ей морской болезнью и прочими тяготами несладкой моряцкой доли, так что приходилось уходить на заработки в большие города.

Обо всем, что касалось Альмариса, мне рассказывала Микела, которая родилась и выросла здесь. Она завидовала мне, а я ей. Как бы мне хотелось, чтобы моей родиной оказалось это красивое место!