Лилия Для Повелителя (СИ)

Я ощутила, как по спине покатилась капля холодного пота, и сжала кулаки так сильно, что ногти до боли впились в ладони. Нельзя позволять страху одержать над собой верх! Не сейчас, когда Эва буквально сверлит меня торжествующим взглядом. Не сейчас, когда по лестнице спускается Оливер! Явление бывшего жениха — хотя и называть его так после всего противно было, и не был он им никогда! — подняло в моей душе такую волну дикой первобытной злобы, что страх и боль отступили под ее натиском, свернулись комочком где-то глубоко в сердце. Конечно, потом они еще дадут о себе знать, но пока уступили место более сильным эмоциям.

— А вот у сынка своего спросите, почему я увольняюсь! — кивнула в сторону парня. Оливер уже спустился и, скрестив руки на груди, смотрел на меня, как мне показалось, со смесью отчаянного вызова и… вины? Да быть не может! Неужто совесть проснулась?

— Тьфу ты, девка! — сплюнул Джо. — Меня ваши дела не волнуют. Олли взрослый мужик. И кого он трахает, не мое дело! Сама должна была думать, прежде чем ноги раздвигать!

Щеки предательски покраснели. Значит, и он знал. Все знали. И никто и не подумал предупредить, что Оливер не из тех, кто связывает себя узами брака. По крайней мере, не сейчас. И не с нищенкой вроде меня. Моника, правда, пыталась. Да разве я слушала?

— Но уходить из-за такой мелочи?! — продолжал Джо. — Глупости! Раз не целка теперь, то, как и другие, больше дохода приносить сможешь. Терять то нечего! А так… ублажила пару другую клиентов и деньжат заработала! Ты подумай-то подумай, не руби с плеча. Бабке, глядишь, поможешь.

Я задохнулась от ужаса и отвращения. Да чтобы бабуля согласилась использовать деньги, заработанные таким путем? Да она меня за косу вздернет! И болезнь ей не помешает! И, видимо, в душе еще не умерла надежда найти другой выход. Потому что и мысли не возникло согласиться за монеты под незнакомых мужиков ложиться.

— Расчет дадите? — спросила внезапно севшим голосом.

— Значит, не хочешь, — ухмыльнулся Джо, вываливая из кошеля на стол несколько медяков. — Гордая, значит. Ну-ну. Посмотрим, как без денег поживешь… Сама прибежишь на все согласная. Забирай и вали. Насильно держать не буду.

Сгребла со стола монеты, ссыпала в кошель на поясе и уже собралась было идти в сторону выхода, но передумала и подошла к Монике. Взяла за руку, и повела на улицу.

— Пойдем со мной? — сказала подруге, когда мы спрятались от чужих глаз и ушей за конюшней. — Нечего в этом гиблом месте делать. Я у Селла работу нашла. Может, и тебя возьмет.

Моника улыбнулась уголком губ.

— Как раз для меня подобное место. Сама я… гиблая уже, пробу вон негде ставить. Это ты, пока можешь, пока такой же, как и я, как все мы тут, не стала, уходи. Чистая ты еще. Я такой же была невинной и глупой, когда старики мои умерли и сюда я попала. Думала, честно работать буду. А нет, на лишние медяки повелась, — усмехнулась невесело. — Но меня устраивает все. Деньги водятся, мужики хотят. Больше желать мне и нечего.

Я обняла ее, чувствуя, как и ее руки крепко стискивают меня в ответ.

— Иди, Лила. Иди и не возвращайся сюда больше. А про Оливера забудь. Не стоит этот козлина твоих слез.

— Сама тогда приходи ко мне, — я сжала ее руку на прощание. — Всегда буду рада видеть тебя.

— А, может, и загляну! — Моника подмигнула весело и ушла, обогнув конюшню и скрывшись за дверью черного хода.

Я еще немного постояла. И, выдохнув, побрела к дороге. Справилась! Но вдруг позади раздался крик.

— Лила, постой! — остановилась как вкопанная с удивлением наблюдая, как Оливер бежит ко мне. — И где была? За конюшней пряталась, с подругой шушукалась?

— Тебе-то какое дело? — вздернула подбородок, смеряя его холодным взглядом.

— Не хотел я, чтобы так вышло, — Оливер нервно взъерошил светлые волосы. — Не обещал же я тебе ничего, замуж не звал. Ну наплел немного, чтобы в койку затащить! Да я думал, понимаешь ты все! Парни что только девкам не говорят, чтобы юбку задрать. Черт! Смотрю на тебя и тошно от себя становится почему-то! У меня же таких целок невинных не было до тебя. Ты это… не держи зла, ладно? Нам же хорошо вместе было.

— Прощай, Оливер, — всего лишь сказала. Выслушала его исповедь и поняла, что не шевельнулось в душе ничего. Ни отголоска былых чувств. Может, и не было их вовсе? Просто повелась на первого, кто нежность проявил? Как слепой котенок, мечтая о любви и семье, которой у меня не было никогда, пошла за лживыми ласковыми речами, куда повели…

Боль была. От предательства, ощущения того, что мной попользовались. А вот любви не было.

Долго еще спиной ощущала его взгляд, пока шла по тракту. Но не оборачивалась. Пусть все останется в прошлом. А я не сломалась. Подумаешь, использовали, в грязи вываляли. Отмоюсь. И правильно Моника сказала: слезы лить не о чем. Чай не благородных кровей. Девственность мужу не продавать. Не ценится она среди таких, как я.