Лилия и шиповник

Жан-Мишель засмотрелся на потолок. Там, в кругу ажурной лепнины, нарисована была удивительная картина — два старца в пурпурных тогах, несколько ангелочков, порхающих вокруг, олени, спящий барс, парящий в лазурном небе орел. Жан-Мишель целых четыре дня не обращал на потолок внимания, а вот сейчас потрясенно всматривался в неизвестный ему библейский сюжет.

Генрих поддел вилкой кусочек сыра и метнул его в мальчишку.

— Проснись! А то голодным останешься! — рассмеялся он.

Филипп тоже хихикнул. С недавнего времени совместные игры сблизили его с братом, чем несказанно улучшили настроение.

Жан-Мишель, понурившись, стал укладывать ломтики ветчины себе на тарелку.

— Ваши Высочества, подавать горячий шоколад?

Филипп покрутил носом:

— Нет, терпеть не могу! Он слишком горький!

— А я не откажусь. Несите! — приказал Генрих.

Жан-Мишеля никто спрашивать, конечно, не собирался.

— Сегодня отправимся на виноградники, — сообщил Генрих, намазывая на булочку варенье.

— Зачем? Еще ведь нет винограда, — удивился Филипп. — Что мы там будем делать?

— Почем я знаю? — пожал плечами Генрих. — Просто мы там еще не были, вот и поглядим.

Лакей принес кофейник и налил в чашку коричневый напиток, источающий дивный аромат. Придвинул чашку к Генриху.

Принц принял ее, поднес к губам, в предвкушении удовольствия.

И тут...

Жан-Мишеля словно подменили. Скучный, полусонный, он вдруг стремительно ринулся через весь стол, сметая посуду на пол. Сильно и точно, без размаха, ударил Генриха по кисти, да так, что чашка вылетела у того из рук и впечаталась в гобелен на стене. Осколки фонтаном брызнули на мрамор, шоколад черным пятном разлился по ткани.

Никто ничего не успел понять. Генрих так и застыл с открытым ртом и столь же широко раскрытыми глазами.

Первым опомнился граф. Он подскочил к Жан-Мишелю и схватил его за плечо.

— В чем дело? Что ты натворил?!

— Я... Я не знаю... — растерянно сказал мальчик и глаза наполнились слезами. — Ваше Высочество, простите меня!.. Право, я не хотел...

Генрих наконец захлопнул рот, щелкнув зубами.

— Погодите, граф, здесь что-то не так...

На миг задумавшись, граф вдруг подбежал к стене, обмакнул палец в шоколад, медленно капающий на пол. Осторожно понюхал и не менее осторожно лизнул.

— Мышьяк... Невероятно... — прошептал он.

Лакей, подавший кофейник с шоколадом к столу, закатил глаза и упал без чувств.

Генрих побелел. Пальцы комкали салфетку, ноздри судорожно трепетали. Он вновь оказался на пороге смерти...

Он выбрался из-за стола, подошел к Жан-Мишелю.

— Встань... — тихо попросил принц. Именно попросил, а не приказал...

Жан-Мишель неловко поднялся, чуть не опрокинув стул.

Принц обнял его за плечи и замер, всматриваясь в лицо мальчика. О чем он думал в этот миг? До сего момента Генрих относился к Жан-Мишелю, словно к забавной игрушке. С которой можно весело провести время, которую можно позабыть на несколько дней в чулане, которая иногда предупреждает об опасности... Но теперь Генрих с оглушающей ясностью понял, что этот мальчишка гораздо ближе ему, чем даже родной брат.

Генрих бережно обнял голову мальчика ладонями, привлек к себе и поцеловал в лоб.

— Поверь, я никогда не забуду... Никогда...

Жан-Мишель только вздохнул...

— Но кто пронес яд?! — принц резко повернулся к графу. — Кто осмелился?! Где этот негодяй?

— Ваше Высочество, я немедленно распоряжусь!.. Стража! Немедленно перекрыть все выходы! Всех сюда! Поваров, слуг, лакеев, горничных!

— И начните с того, кто лежит здесь, у наших ног.

Лакея оттащили в сторону и тщательно обыскали — тщетно, в одежде ничего подозрительного не нашли.

В несколько минут челядь заполнила обеденный зал. Слуги испуганно жались друг к другу.

— Кто из вас собирался меня отравить? — черные глаза принца источали гнев. Как же он походил теперь на своего отца!

Слуги молчали. Никто не желал выдавать сам себя на заклание.

— Граф, пусть обыщут все помещения. Где-то должен быть пузырек с ядом. Или уже без яда...

Солдаты разбежались по многочисленным комнатам, начался обыск. Слуг тоже осмотрели, не спрятан ли яд в одежде.

Прошел час, другой... Солдаты возвращались ни с чем, мрачно качали головами. Крошечный пузырек словно растворился в воздухе.

Генрих стоял, скрестив руки на груди. Он глядел исподлобья и никто не смел шевельнуться под этим взглядом.

— Ваше Высочество... Мы ничего не нашли... — подошел к нему граф.

— Вижу... — тускло ответил принц. — И все же мы должны найти этого подлеца... Думаю, стоит отправить их всех в Париж. Там умеют развязывать языки!.. Но нет, у меня появилась другая мысль...

И Генрих зашагал вдоль стены, размалывая в пыль осколки фарфора. Он что-то обдумывал, шевеля губами.

Вскоре он просиял и потребовал:

— Граф! Всех немедленно проводите в одну из комнат. Потом сделайте вот что...

Генрих потянул графа за ворот, наклоняя к себе, и зашептал на ухо тайные приказы. Граф молча выслушал, поклонился и вышел.

* * *

— Входите, милейший! — сказал Генрих растерянному и насмерть перепуганному лакею. — Выпейте этот шоколад.

Принц сам наполнил чашку из серебряного кофейника, стоявшего на столе и поднес лакею.