Лилия и шиповник

— Думаете, я что-то смогу разглядеть? — спросил ювелир, но едва раскрыв футляр, он тут же отдал его обратно, узнав изящную вещицу. — Откуда это у вас?

— Это не моя тайна, синьор. Мне ведомо, что именно вы создали это орудие. Вы не будете это отрицать?

— Ну, положим, что так. Из него кого-то убили?

— Нет, к счастью, нет. Но мне крайне необходимо узнать, какой именно яд находился в пуле.

— Я не знаю! Право, синьор, вы задаете странный вопрос. Я не обязан знать!

— Успокойтесь, я вас ни в чем не виню. Напротив, я готов расплатиться с вами за необходимые мне сведения. Вас устроит тысяча двести флоринов?

Ювелир молчал, лихорадочно размышляя. Затем проговорил:

— Яд я добавил в лак, которым покрыл серебряную пулю. А пузырек мне передал...

— Кто? — подался вперед юноша, сверкая глазами.

— Вы что-нибудь слыхали о Цезаре Борджиа?

— Да, несомненно. Но этот великий кардинал умер более сотни лет назад.

— Это так, но он оставил после себя весьма талантливых учеников и подробные записи, где перечислял яды, известные и изобретенные им самолично и его сестрой Лукрецией. Наш герцог Фернандо II приблизил к себе одного из последователей Борджиа и умело пользуется его знаниями. Это ближайший фаворит герцога — некогда простой аптекарь. Его имя — Арнольфо ди Камио. Именно он передал мне тайно яд.

— И вам действительно ничего не известно о составе смертельного зелья? — недоверчиво спросил Джованни.

— Ничего не известно, клянусь Мадонной.

— Как жаль... — задумчиво произнес юноша. — Где мне разыскать этого аптекаря?

— Он практически не выходит из замка, только изредка — купить травы, коренья и прочие колдовские штучки. Если бы не защита герцога, его давно бы сожгли на костре!

— А вы не могли бы содействовать нашей встрече?

— Нет! Нет! Я и так слишком многим рискую, разговаривая с вами! — испугался ювелир. Он засуетился, поднимаясь. — Прощайте, синьор, мне пора уходить.

— Ну что же, благодарю вас. Примите вот этот вексель. По нему вы сможете получить тысячу двести флоринов в любом отделении банка «Чезаре и сын» Но лучше не во Флоренции. Лучше для вашей безопасности.

— Да, понимаю. Прощайте!

Ювелир неловко поклонился и быстро пошел к выходу, глядя под ноги и не оборачиваясь назад.

— Синьор, последний вопрос! — спохватился Джованни. — А кто сделал заказ? Кто забрал у вас готовое изделие?

На мгновение обернувшись, ювелир отвечал, снизив голос до шепота:

— Я общался только с ним, с синьором ди Камио. Чертежи я изготовил сам, но идею и общие требования исходили от него.

С этими словами синьор Фольи скрылся в темноте.

А юноша сел обратно на скамью и прошептал:

— Арнольфо ди Камио... Я найду тебя...

Глава пятьдесят вторая

Утро в джунглях после праздника напоминало поле брани после проигранной битвы — тут и там, лежали неподвижные черные тела. И только мерный храп, исторгаемый ими, говорил о присутствии жизни. Костры давно угасли; мясо жертвенных животных прогорело на углях и его остатки достались муравьям.

Шаман, морщась от головной боли, глотнул холодной воды. Стало чуть полегче и он отправился будить своих пленников.

У дверей хижины, бросив копья наземь, безмятежно спали оба охранника. Шаман молча переступил через одного и прошел внутрь. Солнце пробивалось сквозь соломенные стены, освещая земляной пол и грязные циновки, на которых спали мальчишки.

Шаман толкнул палкой ближнего к нему. Мбаса недовольно дернул ногой, перевернулся на другой бок. Но шаман был настойчив и с третьего удара добился своего. Негритенок громко зевнул, сел, протер слипшиеся глаза и сказал:

— Что вам надо? Я хотеть спать!

— Бездельники! Солнце уже над деревьями, а они все спят! Живо буди остальных! Я жду вас у хижины вождя. Поторопитесь!

Мбаса лениво кивнул, с большим трудом преодолевая сонливость. А когда шаман вышел, мальчик попытался растолкать крепко спящего друга. Генрих был очень недоволен и едва не поколотил Мбасу, но шустрый мальчишка со смехом увернулся от шутливых тумаков и выскочил наружу. Пирата Брюльи и вовсе не удалось добудиться, пока Мбаса не притащил воды и не плеснул ему в лицо полкружки. А Жан-Мишель провел ночь в хижине под присмотром шамана.

Умывшись и наскоро перекусив, все трое появились у хижины вождя, как повелел шаман.

Принц Генрих был на удивление спокоен для человека, которого еще накануне собирались заколоть и поджарить. Яркое утреннее солнце разогнало ночные страхи.

Он стряхнул с подбородка прилипшую кору и спросил:

— Мбаса, ты что, всерьез решил пробраться в тот заколдованный город? Мало нам приключений на нашу голову?

— А что мне было делать, если хотели убивать Анри, — ответил негритенок чуть виновато.

— За это я благодарен тебе, — сказал Генрих. — Ты молодец. Только... Как-то мне не по себе...

Разговор прервался, потому что из хижины шамана выбрался Жан-Мишель. Он был бледен, но встретил друзей слабой улыбкой. Голова мальчика была повязана белой тканью, на которой проступили серо-зеленые пятна от целебных трав.