Лилия и шиповник

Пытка продолжалась более часа, затем, словно по волшебству, змеи мгновенно расползлись в невидимые взору отверстия. А Брюльи еще долго не мог прийти в себя и все еще не верил, что ни одна гадина его не укусила.

— Выходите, вы выдержали испытание, — услыхал пират и вышел из комнатки, пошатываясь, словно пьяный.

Его место занял шаман. Не раз он направлял на слоновью тропу пленников, не чувствуя жалости. Но никогда еще он сам не бывал в подобной роли. Шаман редко задумывался, что творится в его душе; он жил лишь законами племени и все делал для его блага. А вот поселилось ли в его сердце зло, предстояло выяснить лишь сейчас.

Двери захлопнулись за его спиной и в комнатке стало тихо. Шаман ждал, напрягая слух и зрение, чтобы быть готовым к неведомому.

Долго ждать не пришлось... Через несколько мгновений в воздухе послышалось тихое жужжание и словно ветерок повеял на разгоряченное лицо. Прищурившись, шаман разглядел в воздухе множество летучих созданий. Они вылетали их раскрывшихся узких отверстий под потолком, заполняя комнатку.

Здесь были твари всех размеров, от крошечных до исполинских. Мухи, дикие осы и пчелы, тучи москитов, комары и слепни... Мешая друг другу, они копошились на полу, на стенах, на потолке. И конечно же, мигом облепили неподвижно замершую фигуру шамана.

— Замри! Не шевелись! — услышал он в свой черед тихие слова.

Но следовать этому совету удалось с огромным трудом. Насекомые лезли в рот и уши, щекотали лапками лицо и шею; влезали под одежду. Но ни одного укуса от этих дьявольских порождений не последовало.

Продержавшись и не издав ни звука, ни стона, шаман наконец смог вздохнуть свободно, когда насекомые исчезли кто куда, освобождая комнату.

— Выходите, вы выдержали испытание, — эта фраза прозвучала, словно даруя великое благо. Именно так воспринял ее шаман, выходя на свободу.

Третьим был мальчик. Детей никто не собирался отстранять от испытания. Раз пришли — будьте готовы ко всему!

Жан-Мишель огляделся по сторонам, но свет быстро погас и увидеть ничего не удалось. Знакомое рычание коснулось его ушей, где же он мог его слышать?

В стене приоткрылось отверстие и оттуда полился рассеянный свет. В его отражении Жан-Мишель увидел большие светящиеся глаза, желтые, как сама Луна. Воображение мигом дорисовало и голову, и туловище зверя. Это был лев! Его пышная грива ниспадала рыжими прядями, а хвост беспокойно метался и бил по ребрам.

Лев был в ярости — мало того, что запихнули в тесную клетку, так еще и подсунули добычу, которой не хватит и на один зуб!

И хищник изготовился к прыжку. Он присел на передние лапы, напружинил задние... Мальчику, казалось, уже не спастись. Но Жан-Мишель не собирался сдаваться. Страх не парализовал его волю, а лишь сковал тело.

Мальчик посмотрел в горевшие голодной яростью глаза и призвал на помощь свою таинственную силу, которой давно не пользовался.

— Замри! Не шевелись! — к кому относились эти слова, мальчик так и не понял — к нему, или ко льву. Но шевельнуться он и не сумел бы.

Лев стал красться к тощей светлокожей обезьяне в лохмотьях (как ему казалось) Один прыжок разделял их...

И тут на гигантскую кошку что-то снизошло — в голове появился туман, зрение ослабло, а лапы стали мягкими и отказались служить. Лев вопросительно мяукнул, затряс головой, но ему становилось все хуже и хуже. Вскоре он завалился на бок и попытался отползти к выходу. Но не сумел — на животное навалился тяжелый беспробудный сон.

Жан-Мишель тоже не смог удержаться и сел, где стоял.

— Выходите, вы выдержали испытание, — послышалось у распахнувшейся двери, но Жан-Мишель лишь слабо отмахнулся.

Пришлось выносить его на руках, с чем привычно справился Брюльи.

Теперь оставались лишь Мбаса и Генрих. Но к негритенку подошел старик по имени Фарунэл, положил ему ладони на курчавую макушку и произнес:

— Властью, данной мне свыше, освобождаю тебя! Ибо нет в в твоем сердце ничего, кроме счастья и благодати!

Вот так, повезло ему, нежданно-негаданно...

Настал черед принца Генриха...

Глава пятьдесят девятая

— Входи, мальчик! — промолвил жрец Фарунэл и сопроводил свои слова жестом.

— Благодарю...

Генрих вошел в Комнату Испытаний, а эту каморку можно уже было так называть, и огляделся, как все до него. Он уже был подготовлен краткими рассказами Жан-Мишеля и Брюльи, но сердце уже бешено колотилось в ожидании неизвестного. Кто появится сейчас? Громадный крокодил или муравьи с термитами?

Нет, ему было уготовано иное...

По полу заскребли маленькие лапки, Генрих опустил глаза и едва не закричал во весь голос. К нему со всех сторон спешили десятки, сотни пауков... Большие птицееды, лохматые и страшные, бежали неторопливо, вальяжно.

Названий остальных тварей Генрих не знал, но все они выглядели отвратительно...

Выделялись пауки с красными пятнами в форме песочных часов на спинках, несколько красивых золотистых пауков

с длинными изящными ногами и темными шевронами снизу.

Но большинство были невзрачной темной окраски — черной, зеленой, коричневой, чтобы удобней было маскироваться для охоты.