Лилия Лукина- Если нам судьба...

— Какой ужас! Как же ему должно быть тяжело... — Кажется, она начала колебаться.

— Он не рассчитывает на любовь и привязанность вас и ваших детей, понимая, что это нереально,— продолжала я ее уговаривать.— Но хотя бы встретиться и поговорить, посмотреть на них. Насколько я знаю, у вас ведь уже и внуки есть. Ему совсем немного надо. Я не прошу вас простить его, это невозможно...

— А он передо мной ни в чем не виноват,— услышав такое, я просто не поверила своим ушам.— Елена Васильевна, принимая решение, человек должен быть готов нести за него ответственность. Это был мой выбор, пойти или не пойти с ним в театр, пить или не пить шампанское, отдаться ему или нет, оставить беременность или сделать аборт. Я принимала эти решения сама и отвечаю за них тоже сама. Поэтому, если он чувствует себя передо мной виноватым, то разуверьте его, пожалуйста. Ему и так сейчас нелегко, не стоит усугублять его положение еще и этим.

Все. Мы вернулись на исходные позиции. Нужно начинать все сначала.

— Лидия Сергеевна, но неужели вам его совсем не жалко?.. Ведь он совсем один, если не считать Добрынину, конечно.

— Вот... — и Лидия Сергеевна оборвала себя на половине фразы.— Елена Васильевна, я уже один раз поступила опрометчиво, поддавшись жалости, и не хочу снова повторить свою ошибку. Павел гораздо лучше меня разбирается в том, что для нашей семьи хорошо, а что плохо. Поэтому вам следует обсудить все эти вопросы с ним. Всего доброго.

В трубке раздались короткие гудки. Я, совершенно растерянная, отключила телефон и посмотрела на Матвея. Он сидел, откинувшись в кресле, и курил. Казалось, что его абсолютно не интересует, чем закончился мой разговор с его матерью.

— Павел Андреевич, почему? — только и смогла спросить я.— Почему вы не хотите, чтобы Власов встретился с Лидией Сергеевной и вашими братьями? Я перебрала все возможные причины этого, но так и не смогла найти ни одной по-настоящему серьезной. Ваша мама не винит Власова за то, что произошло много лет назад. Я чувствую, что ей его жалко, но она отказывается с ним встретиться, и, как я поняла, из-за вас. Неужели вам самому его не жалко?

— Нет! — категорично заявил Матвей.— Он тогда поступил безответственно. А это наихудший для мужчины недостаток — без-от-вет-ствен-ность,— по складам произнес он,— И Бог его за это наказал. Вот и все.

— Убив ни в чем не повинную молодую женщину, ее мужа и еще не родившегося ребенка? Почему же тогда он не убил самого Власова? Ведь он главный виновник? — Какой-то богословский спор получается, подумала я.

— Елена Васильевна, убить человека можно только один раз. А вот сделать так, чтобы он страдал на протяжении многих лет, это и есть настоящее наказание.

Он говорил это совершенно серьезно, но я верила не ему, а своей интуиции, которая сейчас подсказывала мне, что он говорит одно, а думает совершенно другое. Вот это другое мне и нужно было или понять самой, или как-то из него вытянуть.

— Странно это слышать именно от вас, Павел Андреевич. Вы церкви восстанавливаете, от патриархии орден получили, а богохульствуете, как завзятый безбожник. Где же это видано, чтобы Господь Бог мало того, что невинных убивал, так еще и человека какого-нибудь, по его образу и подобию созданного, в грех смертоубийства вводил?

— А почему вы решили, что он для наказания нечестивца праведника пошлет? Нет, у него для такого дела другие исполнители найдутся. К женщине он послал бы дьявола, а к мужчине, соответственно, ведьму. Его святости от этого не убудет,— говоря все это, Матвей откровенно развлекался.

— Так что же получается, Павел Андреевич? К Власову, выходит, ведьму подослали? Но никого подобного около него нет.

— Елена Васильевна, меня удручает ваш непрофессионализм. Как вы узнаете ведьму? По внешности? По голосу? Ведьма, чтоб вы знали, это состояние души, а точнее, бездушия.

— Ведьмы, лешие, кикиморы, домовые, призраки, привидения, Баба Яга, Кащей Бессмертный — это сказки для детей младшего школьного возраста, а мы же взрослые люди. И все-таки, Павел Андреевич, чем же вас так не устраивает Власов? Вы же слышали, ему и надо-то совсем немного: встретиться, посмотреть, поговорить... — я пыталась разобраться, что же кроется за его словами.— Всеми любимый популярный артист, он ничем вашу семью скомпрометировать не может, на близкое родство не набивается...

— Вот-вот, именно артист. Начнет малышей по всяким презентациям таскать, хвалиться: вот, мол, какие у меня дети, снохи, внуки... А вдруг у тех голова кругом пойдет от внезапно свалившейся известности? Сейчас у них хорошие, дружные семьи, не стоит подвергать их такому риску.

Я чувствовала себя, как в игре «Горячо-холодно». Становилось все теплее и теплее. Я уже не думала, что Матвей надо мной издевается, он, скорее, хочет дать мне что-то понять, надеясь на мою сообразительность. Ну что ж, продолжим игру.