Лилия в янтаре. Исход (СИ)

Мне с той стороны щупать не хотелось. В кровище всё. Из-под кольчуги, которую пробила стрела, до сих пор лило. И ещё от рыцаря пахло. Кровь в больших дозах сама по себе пахнет так, что непривычные люди могут в обморок уйти, так тут ещё и близость рыцарской, наверняка волосатой, три месяца не мытой подмышки. И кольчуга с пошива не стирана. Я вовсе не брезглив, но это когда руки можно быстро с мылом помыть. А вот если без мыла, да не помыть, то да, брезглив. Есть такое. Так что я Боско на слово поверил.

- Не, - почесал в бороде Маджио. - Не помогут тут лопухи. К Фурелле бы его, может она что сделает. А так... Ну, от заражения ему рано ещё помирать, тут только кровопотеря, а от неё так быстро не окочуришься. Даже если жилу порвало. Но рану чистить надо, это да. Я такого не умею.

- Я тоже. И чего мы его тогда сюда везли? - вопросил Боско.

- А я знаю? - отозвался Маджио, и оба тут же посмотрели на меня.

- Так кто ж знал? - немедленно заявил я. - Мы его тогда не осматривали, а сюда ближе было. Да и...

Что "да и" я договаривать не стал, махнул рукой. Моё желание добраться до полигона и склада тогда перевесило всё остальное, и теперь мне стало неловко. Немного. Получается, что это я им скомандовал, что делать, и облажался. Ладно, проехали. Какая там ещё Фурелла? Я медицинский заканчивал, или педигрипал ел?

- Воду вскипятить есть в чём? И вино мне ещё будет нужно. Побольше.

Вино, конечно, дрянь антисептик. Но и с ним можно работать. Вот вам мой способ: берёте вино, наливаете половину котелка, сверху накрываете чистой сухой тряпкой в несколько слоёв, чтоб только вина не касалась, ставите на огонь. Вино закипает, пары поглощаются тканью - и у вас через минуту готовая стерильная спиртовая повязка. Вот так. Полевая антисептика. А вы мне - лопухи, лопухи... Я вам не Фурелла какая-нибудь.

xix

[Год 1263. Август, 18; Вечеря.]

Тут же ответил ему Приамид Александр боговидный:

"Гектор, ты прав, и бранишь ты меня справедливо и верно.

Душу открою тебе; ты присядь, подожди и послушай:

Я не от гнева совсем, не от злобы на граждан троянских

В спальне сидел до сих пор: я хотел лишь печали предаться.

Нынче ж супруга меня словом мудрым своим убедила

Выйти на битву опять. И теперь уже чувствую сам я:

Лучше сражаться идти. Переменчива к людям победа".

--Гомер. Илиада.

- Тогда ещё между Фиренцей и Сиеной договор был о вечном мире, - в глазах рыцаря, смотрящих сквозь меня и время, плясало пламя светильника, а лицо его было бледно. - Но подеста слали один ультиматум за другим, требовали выдать нас Фиренце. Сиенцы отвечали то более, то менее вежливыми отказами. Но к лету уже стало ясно, что гвельфы вот-вот ударят по Сиене. Они уже жгли и грабили северные контадо, сиенцы же старались как можно дольше избегать войны, ибо перевес был не на их стороне. Не получилось: в июле Сиене прислали перчатку, и тут же, ещё до переговоров, Фиренца начала сбор ополчения. Только потом, уже в августе, назначили сражение на сентябрь. Альдобрандинo не мог выставить более двенадцати - тринадцати тысяч, а фирентийцы вместе с союзниками из Орвието, Лукки, и других гвельфских городов, набрали в ополчение более тридцати. Тогда многие в Сиене стали поговаривать, что надо нас всё-таки выдать, да только остальные понимали, что сбежавшие гибеллины для Фиренцы - это только повод напасть на Сиену, чтобы взять под контроль юг Тосканы и все торговые пути. Синьор послал меня в Неаполь, к Манфреду, за помощью. Его Величество сначала дал восемь сотен немецких рыцарей, да потом ещё полторы тысячи сарацинской конницы из Лючеры подошло. Ещё синьор созвал под свои знамёна всех изгнанных гибеллинов из Фиренцы и других городов, и многие из сиенских дворян тоже встали рядом с нами... Но всё равно нас было намного меньше, около семнадцати тысяч. Тогда синьор придумал посадить на коров и ослов виллан и горожан, обрядить их в накидки, как воинов, и провести вокруг холма среди войска, на виду у фирентийцев. Так сделали три раза, меняя цвета, будто разные отряды идут, и фирентийцы в тот день не решились напасть, простояли лагерем всю ночь...

***

[Год 1260. Июль, 29. Повечерие.]

Гано сбросил меч Бокки со своего и отшагнул назад, подняв левую руку, останавливая бой.

- Всё, дружище. По-моему, достаточно на сегодня, а?

Его напарник покосился в сторону, на балкон дворца Приоров, где стояло три человека, наблюдая за происходившим на площади.

- Нам следует продолжать. Если капитан заметит, что мы не участвуем, у нас будут неприятности. Мне они не нужны.

- Чёрт бы его побрал, этого капитана и всю его братию! - воскликнул Гано, явно не в силах сдержать ярость. - Чёрт бы побрал и подеста, и приоров, и весь этот сброд! Всю эту подзаборную шваль! Почему я, благородный ди Маганца, должен мокнуть тут вместе со всякой мразью, без роду без племени?