Лилия в янтаре. Исход (СИ)

Положение их ничем не отличалось от положения рабынь: платы никакой не было и не подразумевалось, и хозяин мог сделать с ними всё, что хотел. Вскоре мать понесла, а когда срок уже большой был, её, под равнодушным взором домовладельца, и под довольную ухмылку его супруги, избили хозяйские сыновья. Били с остервенением, вдвоём, палками. Добивали ногами. Начались роды, в которых мать и умерла вместе с недоношенным младенцем.

- Ни хрена себе! - не удержался я. - А ты?

- А меня в кладовке заперли. Я только крики слышала. Сидела в углу... Уши, дурёха, затыкала, но всё равно слышала.

- Я... даже не знаю, что сказать. Совсем там законов, что-ли, нет? По-моему, такое даже тут это слишком!

- Законы есть, - отозвалась Мария. - Если бы дошло до суда, то хозяину грозил большой штраф. Могли даже лишить прав владения... мною. Мама уже умерла.

- Ну и?

- Это всё у него дома было, не на улице. Стражу нельзя позвать. Только жалобу писать и потом через нотариусов. У меня не было на это денег. А без денег меня и слушать бы никто не стал. Да и не дожила бы я до суда.

- Дела... Как же ты... Потом?

- Убить их хотела. Всех. Отравить.

- Отравила?

Мария покачала головой, по-прежнему глядя не на меня, а куда-то вдаль.

- Молодая была. Жить хотела. Нашли бы меня тогда. Это ведь только хозяевам за слуг ничего не бывает. Так что ничего я им тогда не сделала...

- Тогда? - переспросил я. - А потом?

- Потом? - улыбнулась Мария. - Потооом...

Потом Мария встретила Асмерту.

Посещение по воскресеньям и праздникам церкви было одним из того немногого, что ей не мог запретить никто. В Сан-Себастьяно она ходила редко - далеко от их сестьеры, слишком богатый храм, да и знакомых никого. Но хозяйка наказала почему-то идти на этот рынок, хотя был рыночек прямо под боком... может, потому, что он был намного дальше. Вобщем, в то воскресенье было проще зайти в Сан-Себастьяно, чем давать ногам ещё больше работы. В церкви она долго не пробыла. Едва зайдя, в арке нефа увидела его. Он стоял к ней боком и его бледный профиль почти сливался с белым мрамором колонны, но она видела его чётко. Дыхание перехватило. Ведь ждала же, надеялась. Даже когда хозяин уже лишал девственности, всё равно верила, что вот-вот кончится этот кошмар, постучит слуга и объявит насильнику, что у дверей мессер Амальфи, который называет юную донну Марию своею невестою и требует немедленного освобождения...

Прохожие с удивлением оглядывались на выбежавшую из храма девушку. Мария, стараясь не дать слезам вылиться, не обращала внимания ни на кого. Так бы и прошла через весь рынок, забыв обо всём, кроме своей боли, если бы не старческая рука, схватившая за запястье.

- Попробуй моего вина, девонька! - старуха была ниже её на голову и призывно улыбалась раскрытым ртом. - Меня Асмертой кличут.

- Не надо мне вина! - Мария вырвала руку, с трудом отрывая взгляд от её редких зубов.

- Так я ж не купить предлагаю, - смех старухи, на удивление, был чистым и звонким.

- А... А чего тогда?

- Просто выпей моего вина, девонька.

- За... зачем?

- Что, столько воды в глазах, а пить не хочешь? Идём. Вон моя лавка. А хочешь, лепёшку с мёдом тебе дам?

- Я ничего не куплю, - заявила Мария, но тем не менее как-то само получилось, что она уже идёт за старухой. - У меня денег нет, - на всякий случай добавила она.

- И не надо, - не оборачиваясь согласилась старая. - Я тебе ничего не продаю, - она подошла к небольшой лавчонке с покосившимся тентом. - Зайдёшь?

- Зачем?

- Так я же вижу: горе у тебя девонька. Издалека я его увидела.

- Как это?

- Ветер ко мне принёс, горькое оно, от горечи его листья почернеть могут. Воробьи от тебя разлетаются. Как Асмерте такое не почувствовать, не увидеть? Смотри, видишь, облака потемнели, потускло всё?

С этим девушка была согласна. Утро вовсе не казалось больше таким ярким.

- Успокоиться бы тебе. А то не ровён час глупостей наделаешь. Так зайдёшь?

Мария неуверенно кивнула. Вроде как ничего страшного, если она выпьет кружку вина, нет. Тем более, если старуха даст лепёшку. Но как-то это странно. С чего бы торговке принимать в ней такое участие и даром раздавать свои товары? Они совсем незнакомы. Странно. Но, с другой стороны... лепёшка. С мёдом!

Старуха, обернувшись, ожидала её решения и Мария, почему-то оглянувшись по сторонам, зашла под тент.

- Вот и хорошо! - оживилась хозяйка лавки. - Вот и славно!

Aсмерта усадила девушку и тут же нацедила из бочки. Вино было терпким, густым, не таким, какое обычно продавали окрестные пейзане.

- Хорошее вино, - заметила Мария. - Необычное. Вкусное.

- Да, да, - закивала старуха. - Не каждому такое попробовать.

- Вы разве не продаёте?

- Вино? Нет, что ты, девонька. Да ты пей, пей.

Мария невольно скользнула глазами по лавке. Асмерта тут же спохватилась, выудила откуда-то поллепёшки и горшочек, пододвинула к ней.

- Вот. Как обещала. Угощайся.

Устоять перед угощением девушка не могла. Во рту со вчерашнего обеда маковой росинки не было.

Мёд был под стать вину: густой, тёмный, с горчинкой. Очень вкусный. На подбородок капнуло с губы.

- Вот, - Асмерта протянула ей плошку.

- Что это?