Лилис

Даже если бы Балаут захотел полюбоваться красотой собора изнутри, у него вряд ли что-то получилось бы – толпы, теснившиеся за скамьями для благородных, закрывали все вокруг, кроме разве что колонн и высокого купола. Однако смотреть вверх он не имел права – накинутый на голову капюшон непременно упал бы и открыл его лицо, тем самым подарив многим возможность узнать человека, скрывавшегося под одеянием простого монаха.

Балаут стоял в окружении толпы, собравшейся у входа в собор, и напряженно вслушивался в речь прокуратора – судьи с церковным саном. Судья сидел в кресле на высоком постаменте как раз там, где раньше находился алтарь, передвинутый по такому случаю правее. Слева от прокуратора, на маленьком стульчике, в окружении двух паладинов застыла Лейа. Ее заплаканные глаза попеременно обращались то к судье, то к залу, безмолвно моля о снисхождении.

Рыжая ведьма, как всегда, была красива, но теперь совсем не казалась вульгарной – длинное, до пят, бело-серое платье словно бы говорило о ее чистоте и невинности. Должно быть, девушка желала произвести на судью самое благоприятное впечатление.

– Я правильно понял ваши слова, – спросил прокуратор, – вы помогали Звездным демонам не по доброй воле, а по принуждению?

– Именно так, – кивнула рыжая и жалобно посмотрела на зал. – Владыка Звездных демонов околдовал меня, мой разум будто заснул! Я не помню ничего из того, что натворила… если натворила… но помню момент, когда очнулась…

Голос задрожал, словно передавая окружающим чувства, испытанные ею в момент пробуждения.

– Повсюду кипел бой! От любимого замка остались лишь руины… и тут я увидела их… Железные чудовища окружали – я испугалась, попыталась бежать, но лорд Балаут, этот прихвостень демонов, схватил меня и ударил головой о стену!

В глазах девушки заблестели слезы, серебряные ручейки побежали по щекам, но Лейа вытерла их лишь после того, как громко всхлипнула.

Балаут пристально посмотрел на прокуратора: беловолосый немолодой мужчина сейчас должен был принять решение от лица консула и Верховного жреца. Судья нисколько не верил колдунье – его не так-то легко было провести, он с удовольствием вынес бы приговор, если бы не наказ. Совсем недавно Верховный жрец обещал ведьмам «столетие спокойствия» – полный отказ от гонений со стороны церкви. А в глазах общественности, всех тех, кто присутствовал в зале, ведьма была невинна. И если сейчас он осудит девушку, это будет воспринято как новый виток гонений на всех представителей колдовского клана… Немного поборовшись со своей совестью, прокуратор задобрил ее простой мыслью о том, что вина сей подсудимой не такая уж и большая, и принял решение.

Но прежде чем приговор прозвучал под куполом собора, монах в задних рядах покачал головой в свисающем на лицо капюшоне. Балаут не мог понять, почему и как он умудрился прочесть мысли прокуратора.

– Властью, данной мне церковью Ануида, – громко и отчетливо произнес судья, – я выношу приговор: не виновна!

Зал возликовал. Люди вскочили с мест, а улыбающаяся ведьма бросилась на шею выступившему из первого ряда статному аристократу. Молодой человек в дорогих одеждах гладил ее рыжие космы и широко улыбался, а потом повел девушку к выходу, возле которого стояла карета, готовая увезти их в его имение.

Когда осыпаемая поздравлениями, ведомая женихом ведьма была уже у выхода из собора, она остановилась как вкопанная. Ее лицо обратилось к высокой фигуре неизвестного монаха, глаза наполнились сначала страхом, а затем ликованием.

– Смотрите, – крикнула колдунья звонко, указывая пальцем на капюшон монаха, – это лорд Балаут! Сей человек предал Ануида!!

Толпа заревела, а сторожившие собор паладины вытащили из ножен мечи.

Вороненые доспехи приближавшегося воина блистали чистотой и несокрушимостью – личный герб на щите широко разевал пасть: королевский лев скалил зубы, взирая на бросившего ему вызов монаха. Полуторный меч рыцаря Ануида распорол воздух, намереваясь пронзить злостного преступника, но был пойман и зажат между двумя ладонями.

Меч заскрипел от унижения и обиды, его хозяин закряхтел от натуги, но Балаут не стал тратить время, чтобы помериться с паладином силой, выпустил из ладоней лезвие, одновременно пригнулся и, оказавшись рядом с противником, глубоко воткнул палец в щель забрала. Воин Ануида не успел даже вскрикнуть – смерть пришла мгновенно. И когда Балаут вытянул из смотровой прорези окровавленный палец, рыцарю осталось только грохнуться на плиты собора.

Лорд почувствовал неимоверную слабость и только потом обжигающую боль. Как это случалось с ним в последнее время после убийства, он сам рухнул без сил, и лишь титаническое усилие воли не позволило сознанию оставить тело.

– Помнишь, как ты унизил меня, лорд Балаут? – произнес знакомый женский голос.

Вслед за словами показалась рыжая ведьма, она криво улыбнулась и злорадно засмеялась над его беспомощностью.

– Ты помнишь, Балаут? – вновь спросила девушка. – Теперь моя очередь.