Лилит

Лилит пожала плечами. Она и сама не знала, кто этот парень с красными пятнами на лице и чёрными глазами. Он был очень красивым. Лилит нравился его уверенный взгляд, его хитрая ухмылка.

– Я просто рисую и не задумываюсь.

– Хорошо. Я сейчас вернусь.

Психолог забрала рисунок и вышла из комнаты. Она неплотно прикрыла дверь, поэтому Лилит слышала, как психолог с кем-то разговаривала.

– И о чём это говорит? – Спросил неизвестный голос.

– О том, что подсознание девочки глубоко ранено. Её родители много лет издевались над ней, унижали, заставляли делать жуткие вещи.

– И как это всё на ней отразилось? Она не сможет социализироваться?

– Детский мозг быстро адаптируется. Она сильная девочка. Но сейчас её необходимо окружить любовью. И нужно немалое терпение, чтобы обучить её.

– Она не ходила в школу, так? Она умеет читать и писать?

– С ней занимались родители, но их представление об учёбе было несколько иным, чем у нас. Она совершенно не знакома со школьной программой, но читать и писать умеет.

– Хорошо. Мы определим её в школу – интернат. Конечно, в её возрасте об удочерении думать не стоит, два года до совершеннолетия.

– Постарайтесь объяснить учителям и ребятам, что ей нужно внимание и забота. Дети сейчас очень жестокие. Особенно к тем, кто отличается от них.

Лилит несколько дней провела в больничной палате. Её одиночество скрашивал врач, который осматривал её несколько раз в день, и медсестра. Ночью же Лилит оставалась одна. Ей очень не хватало священного ложа, но она придумала, как всё устроить. В палате она сооружала себе возвышение из одеял и подушек, садилась на него и читала молитвы. Их звучание придавало ей сил, только не хватало старших. Ей было непривычно проводить ритуал в одиночестве, но всё же теперь, когда она прошла лабиринт, ей нужно решить следующую загадку. Как пройти сквозь зеркало.

Медсёстры, находившие Лилит по утрам на полу, жалобно смотрели на неё и заставляли спать на кровати. А Лилит не понимала, почему правила резко изменились. Ведь ей нельзя спать на кровати. Она даже попробовала прилечь. Было неудобно и слишком мягко.

– Собирайся, Лилит. За тобой приехали, – сообщила медсестра.

У Лилит не было вещей. Её старое платье выкинули, а взамен выдали новые вещи. От них ничем не пахло. И сами они были странные. Синие узкие штаны. Лилит не видела, чтобы мама или тётя носили штаны. Это полагалось только папе и дедушке. Женщинам же нужно ходить в платье. А ещё Лилит дали, кажется, кроссовки. Вот уж мудрёная обувь с длиннющими верёвочками. И зачем они нужны, когда есть просто галоши. Верёвочки назывались шнурками. Её научили завязывать их в бантик. Но Лилит не понимала, кому нужен этот бантик на ноге. Для красоты, что ли? Так вниз никто не смотрит. А бантик скрылся под штанами.

Ещё раз проехаться в машине было интересно. Теперь она больше знала о мире. Психолог объяснила ей многие вещи. Например, что на свете семь миллиардов людей, это очень, очень много. Что есть разные страны, языки, национальности. Что Земля круглая, а вселенная безгранична. Информации было много, но Лилит всё-всё запоминала.

Машина остановилась возле широкого трёхэтажного здания. Возле него гуляли дети. Они скучковались и с любопытством смотрели на Лилит, выходящую из машины. Дяденька, который вёз её, вручил Лилит большую сумку.

– Держи. Это твои вещи. Всё необходимое тебе купили. Кое-что из одежды и так, по мелочи.

Лилит заметила, как что-то большое и тёмное несётся на неё. Лилит присела на корточки и протянула руки навстречу огромной чёрной собаке с оттопыренными вверх ушами-бабочками. Собака резко затормозила возле Лилит, и, не отводя от неё взгляд, как по команде села на землю.

Девушка в строгом костюме подошла к машине.

– Привет. Ты, наверное, Лилит. Я провожу тебя к нашему директору. Эй, Босс, иди отсюда. Не приставай. – Это было адресовано собаке. – Да ты не бойся. Наш немецкий дог мирный. Какая же ты худенькая. Пойдём!

Машина уехала, а Лилит вошла в огромное здание.

– На первом этаже у нас учебная часть. Тут ты будешь ходить на уроки вместе со своим классом. На втором этаже актовый зал, учительская, кабинет директора и комнаты для воспитателей.

Они остановились возле двери с надписью «директор». Три коротких стука, и разрешительное «войдите», прозвучало в ответ.

Оказавшись в огромном кабинете, Лилит почувствовала себя потерянной. Особенно когда сопровождающая её девушка вышла в коридор, сказав, что подождёт снаружи. За огромным столом сидел дяденька. Вернее, надо говорить мужчина. Это психолог объяснила, что в её возрасте неприлично называть людей тётями и дядями. У сидевшего была чёрная борода, как у папы. А ещё усы. Тёмная растительность на лице прореживалась белыми прядями. А на голове волос было ещё меньше. Круглая плешь сливалась с высоким лбом.

– Так-так. Присаживайся, Лилит.

Она уселась на свободный стул возле стола.