Лилит: змея в траве. Цербер: волк в овчарне

— Все будет в порядке, — просто сказала, она. — Я знала, на что иду, и ни о чем не жалею. Что ж, наверное, так справедливо. Зато прожила по-настоящему целых пять лет. Теперь пришла очередь другому.

— Не смей, — прикрикнул я. — Жизнь еще не кончена.

— Моя — кончена, — прошептала она. В полиции, находившейся в том же здании, что и муниципалитет, женщин подвергли проверке: считали документы и просканировали сознание. А мне пришлось ждать — просто ходить взад и вперед по комнате ожидания. Даже охота на борков теперь отступила для меня на задний план перед новой заботой. Примерно через полчаса мне позволили переговорить с Дилан.

— Вот и все, — вздохнула она. — Они следили за мной все эти пять лет. Я их раздражала, и они ждали случая поквитаться. Очень уж свободно я вела себя, да и мое избавление от принудительного материнства наделало много шума. Я становилась символом надежды. Вот и надо было меня подловить. Они долго этого ждали…

— Что же теперь будет? — спросил я, страшно разозленный.

— Суд, — просто ответила она. — Свидетель — их агент, служащая, которую заставили следить за мной, полицейские и результаты сканирования докажут вину.

Я лихорадочно искал выход.

— Кто судьи? Какой у них ранг?

— Профессиональные заседатели. Тринадцать человек. Это произойдет всего через час.

Я подумал о своих связях с высшим начальством:

— Может, нужно кому-то позвонить?

Она покачала головой:

— Пока не надо. Мы даже не знаем, каким будет приговор. Ясно только одно — все спланировано давно. Не вини себя! Я пошла на это сама, мне и отвечать.

— Это с моей подачи…

Мы сидели и ждали, когда ее вызовут.

Зал суда — типичное судебное помещение. За столом тринадцать мужчин и женщин в черном. Микрофоном завладел один, значит, он — председатель. Когда меня впустили, я увидел и Санду, сидевшую в кресле, обращенному к судьям. Она недавно плакала, но, кажется, сейчас овладела собой.

— Государство против Дилан Занг Коль, — объявил главный судья. — Обвиняемая, подойдите, пожалуйста.

Дилан встала и подошла к ним, уверенно глядя прямо в глаза главному судье. Молодец, девчонка! — подумал я.

— Дилан Занг Коль, на основании свидетельских показаний, признанных истинными и неопровержимыми, вы обвиняетесь в сознательном нарушении статьи 623 часть 2 Всеобщего Уголовного Кодекса Цербера. Желаете ли что-нибудь заявить?

— Нет, ваша честь, — твердо произнесла она. Я выругался про себя и завертелся на стуле. Дважды за сегодняшний день я испытал настоящий страх, и теперь уже второй раз — полную беспомощность.

— Санда Тайн, — подойдите, пожалуйста.

Санда, маленькая и испуганная, встала рядом с Дилан. Я увидел, как Дилан взяла Савду за руку и нежно, как бы успокаивая, пожала ее.

— Санда Тайн, вы сознательно нарушили Правила Объединения Синдикатов, относящиеся к Дому Акеба. Это признается истинным и неопровержимым на основании свидетельских показаний. Желаете что-нибудь заявить?

— Это я во всем виновата! — смело заявила Санда. — Я ее упрашивала постоянно…

— Мы рассмотрели все обстоятельства, включая полный анализ психологических профилей вас обеих. Закон гласит: проступок рассматривается с точки зрения интересов общества. Если кто-то получит в банке заем и не вернет его, то виноват будет банк. Изучив ваш психологический профиль, Санда Тайн, мы пришли к выводу: в совершенном преступлении вы играли подчиненную роль, поскольку проникли на судно с разрешения капитана.

И поэтому суд приговаривает вас обеих к взаимному обмену телами средствами правосудия и к постоянному пребыванию в этих телах. Мы также постановили, что вы, Дилан Коль, возьмете на себя обязанности тела Тайн и не получите никакой другой работы. После окончания суда вы направляетесь на психологическое лечение.

— По какому праву вы превращаете мою жену в бессловесную тварь! — вскочил я.

Судья сделал паузу. Все тринадцать заседателей смотрели на меня с отвращением. Похоже, я сделал только хуже. Но мне было уже все равно.

— Вы супруг подсудимой Дилан Коль?

— Да, и я…

— Соблюдайте тишину! Или я прикажу арестовать вас! — Он замолчал, явно ожидая, не приму ли я вызов, но я сдержался.

— Позвольте объяснить вам, — продолжал судья с явным удовольствием, — что профиль Дилан Коль имеет суицидальный характер. Мы предотвратим возможное самоубийство и другие опасные поступки — только и всего! Вы удовлетворены?

Что я мог сказать? Впрочем, можно было попытаться, пока меня слушали.

— Ваша честь, разве она не может жить со мной? Даже исполняя другую работу, она могла бы помогать и мне — без всяких расходов со стороны компании или государства. Почему бы не использовать ее опыт?

Судьи стали перешептываться. Главный судья выглядел слегка удивленным. Подумав, он обратился ко мне:

— Похоже, мои коллеги в определенном смысле согласны с вами. Приговор не должен затронуть вас, вы ни в чем не обвиняетесь. Романтика какая-то… Позвольте спросить — вы когда-нибудь проходили полную проверку психики?

Я ответил:

— Да, ваша честь. По прибытии на эту планету и при устройстве на работу.