Лиловые сумерки (СИ)

Филипп был абсолютно спокоен, глядя, как слуги торопливо упаковывают вещи Мадлен и выносят их к карете, запряженной парой гнедых. Письмо, полученное накануне, словно прожигало его грудь сквозь нагрудный карман и сорочку. Еще немного понаблюдав за сборами, де Круа развернулся и прошел к себе в кабинет. Закрыв дверь на ключ, мужчина вновь достал письмо, написанное витиеватым женским почерком:

Здравствуй, Филипп.

Если бы ты знал, как тяжело мне сознавать, что человек, с которым я прожила чуть ли не четверть века, все это время жил со мной из-за чувства долга перед другом, и теперь, когда этот друг появился на горизонте, готов отдать меня, словно вещь, взятую взаймы. А я не вещь, Филипп. Я женщина, живой человек, и я хочу быть кому-то нужной. Хочу любви, заботы, ласки – всего того, что я не получала все эти годы, находясь рядом с тобой. Полагаю, свой выбор ты сделал. Что ж, я тоже делаю свой. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, исключая, разумеется, Элиану. Я согласна на развод. Учитывая свои связи, ты легко разорвешь узы брака, не прибегая к моей помощи. Да что там говорить – моего присутствия тоже не потребуется. Главное, не забудь передать по адресу документы о разводе. Поздравляю с вновь обретенной свободой.

Мадлен де Ламбер.

Филипп не знал, что его больше взбесило в этом письме: равнодушный текст послания или подпись. Его жена – вернее, бывшая жена – демонстративно подписалась своей девичьей фамилией, тем самым расторгая даже эту формальную связь с опостылевшим супругом. Конечно, де Круа чувствовал по отношению к Мадлен чувство вины, но оно испарилось, словно роса на солнце, после прочтения письма.

- Будет тебе развод, - проговорил Филипп, обращаясь к пустоте. – Можешь смело отдаваться своему любимому Анри. Только вот учти, что время внесло в ваши отношения свои коррективы, и ты еще взвоешь от тоски и безнадеги.

***

А в это самое время Анри паковал чемоданы. Аккуратно сложив послание Мадлен между накрахмаленных рубашек, он снова воскресил в памяти полученное вчера письмо. Его горькие строки он не забудет никогда, а лист, на котором они были написаны, он сохранит как напоминание о своей ошибке и о злой превратности судьбы.

Дорогой мой Анри,

Видит Бог, я тебя любила. Тогда, в Париже. И даже в Лондоне, после побега. Но потом… потом я любила твой образ, неясную дымку, сотканную из моих воспоминаний. Так распорядилась судьба. Что ж, нас разлучила Революция, и в этом тяжело кого-либо винить. Может, тут не виноват и Филипп – он самый лучший друг, который был у тебя, Анри, подумай об этом. Жениться на девушке друга не из желания обладать ею, а из чувства долга, чтобы защитить. Возможно, это некое подобие храбрости.

Конечно, я могла бы оставить мужа и уйти к тебе, но ты уже далеко не тот пылкий юноша, с которым я некогда хотела связать свою судьбу. Ты мое беззаботное, светлое прошлое. Вот и оставайся там, в прошлом. А мне, как и тебе, пора смотреть вперед, пока еще не поздно. Жизнь не стоит тратить на то, чтобы склеить разбитую судьбу. Надо лепить новую, лучшую.

Прощай.

Всегда твоя, Мадлен.

- Ты права, - прошептал Анри. – Ты имеешь полное право быть счастливой. Будь ею…

- Милорд, ваш экипаж готов, - лохматый хозяин гостиницы заглянул в комнату, чтобы известить съезжавшего постояльца.

- Благодарю.

Де Тальмон взял чемодан и, не оглядываясь, спустился вниз. Сев в карету, он наглухо закрыл шторы и приказал кучеру трогать. Щелкнул кнут, и карета в скором времени скрылась за поворотом в белесом лондонском тумане.

***

А Мадлен и впрямь стало легче. Снова прожив все события, произошедшие с ней за двадцать пять лет, она словно заново родилась.

- Вы готовы отпустить их, мадам?

- Да, Джон. Они вольны делать все, что хотят. Впрочем, и я тоже. Хотите чаю?

Мистер Торн довольно кивнул и лукаво подмигнул своей гостье. Похоже, не зря его зовут гением.

========== Марго ==========

Графство Эно, февраль 1818 года.

От разбора накопившихся счетов Оливера отвлек стук в дверь. Мужчина поднялся из-за стола и взглянул на часы: девять утра.

«Рановато для посетителей», - подумал он и направился к двери.

Стук усилился и стал каким-то нервным, учащенным.

- Кто там?

- Оливер, Бога ради, откройте!

- Элиана?!

Изумление Риделя было неподдельным. Судорожно повозившись с замком, он наконец открыл дверь, и в холл буквально ввалилась растрепанная и заплаканная фрау Круспе. Рыдая, она припала к груди ничего не понимающего мужчины, и Оливер машинально погладил ее по голове. Ощутив внимание и заботу, Элиана отстранилась и быстро прошептала:

- Герр Ридель, умоляю вас, езжайте к Рихарду. Якобы с визитом вежливости. Но только не говорите ему, где я. Прошу вас!

- Что произошло? – Оливер мало что понял из просьбы жены лучшего друга. Воззрившись на Элиану, он требовал ответа.

- Пожалуйста, сделайте так, как я прошу. Иначе Рихард будет искать меня, а я не хочу его видеть!

Ридель был озадачен. Что такого могло произойти между этой парой, что Элиана примчалась к нему, требуя укрытия?