Лиловые сумерки (СИ)

Элиана на полной скорости въехала в деревню. Из-под копыт лошади взметался рыхлый снег, плащ юной фрау развевался за спиной, словно темные крылья. Голова мерзла из-за потерянного капора, но девушке все было нипочем. Она подгоняла животное, всей душой желая оказаться дома, там, где ее ждал Рихард.

***

Когда за спиной Круспе распахнулась дверь, он, не поворачиваясь, грубо отчеканил:

- Убирайтесь прочь.

Пауза. Воцарилась тишина, после чего дверь тихо закрылась. Рихард расслабился, но в ту же секунду услышал тихие шаги, приближающиеся к его креслу.

- Вам не ясно? Я хочу, чтобы меня оставили в покое!

- А больше ты ничего не хочешь? – вроде бы грубая фраза, но из уст говорившей она звучала ласково, и даже нежно.

И вновь, как в его фантазии, холодные тонкие пальцы зарылись в его волосы. Круспе выдохнул и расслабился.

- Какая реальная мечта… Неужто я сошел с ума?

- О-о-о, шнапс еще и не такое натворить может! – раздался тихий, мелодичный смех.

Рихард так и застыл в своем кресле. Догадки теснились в его голове, с трудом выстраиваясь в цепочку.

- Элиана? Это правда ты? Или ты фея из заснеженного леса?

- Дурак ты, Круспе. Похоже, Фрида переусердствовала, рассказывая сказки. На пьяную голову еще не то может привидеться.

С этими словами ласка прекратилась, и девушка, порхая в темноте от канделябра к канделябру, зажигала свечи. По мере того, как мрак отступал от сияния свеч, перед Рихардом все четче и четче вырисовывался силуэт жены. Она была в мокром плаще, в волосах все еще не растаял снег, губы были решительно сжаты. Наконец, когда была зажжена последняя свеча, Элиана повернулась к нему, снимая плащ.

Круспе не мог пошевелиться. Он не мог поверить, что она действительно рядом: живая, настоящая… А когда девушка по старой привычке села к нему на колени, морщась от малоприятного запаха выпитого шнапса, он окончательно поверил, что это не сон.

Элиана взяла в ладони его лицо, поглаживая волевой подбородок, заросший щетиной, ероша волосы, легонько касаясь кончиками пальцев век. Рихард прерывисто вздохнул, обнял ее за талию и крепко прижал к себе, спрятав лицо на ее груди. Такой родной запах… Ее запах. Круспе прикоснулся губами к коже, видневшейся в вырезе платья, потом еще и еще… Он словно пытался впитать ее в себя, запомнить, раствориться в сладких ощущениях навсегда. Элиана ласково ерошила его волосы, поощряя его действия.

Наконец мужчина поднял голову и посмотрел на свою жену недобро сузившимися глазами:

- Мне следует тебя отшлепать.

- И мне тебя, - невозмутимо парировала юная фрау, глядя на него.

- Логично. Где же ты была?

- Не важно. Главное, что я здесь, с тобой. И больше никогда, никогда тебя не оставлю.

- Отлично. У тебя есть отличный способ это доказать.

Рихард подхватил Элиану на руки, словно она весла не больше перышка, и понес ее наверх. Девушка счастливо смеялась, обнимая супруга за шею. Впереди у них была целая ночь, напоенная чувственными открытиями и трепетными ласками.

Они отдавали себя друг другу без остатка, их движения были то лихорадочными и порывистыми, то нежными и мимолетными. Рихард крепко держал ее в руках, стараясь защитить свое сокровище ото всех на свете. Он зарывался пальцами в ее волосы, покрывая лицо и грудь Элианы поцелуями, а она неустанно гладила его по спине и плечам, распаляя до предела. Их тела сливались воедино, даря каждому из них непередаваемые, божественные ощущения, неподвластные никакому контролю…

А за окном бушевала стихия, выл ветер, бросая в окна снег. Однако тем, кто укрылся от непогоды в своем собственном, интимном мире, до этого было никакого дела.

Графство Эно, июль 1820 года.

Элиана вышла на крыльцо дома, пристально вглядываясь вдаль. Вечерело, на землю опускались сумерки, а Рихарда все еще не было. Молодая женщина нахмурила тонкие брови и посмотрела на запад, куда вела широкая подъездная аллея. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, окрасив небо в завораживающие лиловые тона. Там, где земля и небо сливались воедино, шла золотая линия, плавно переходящая в розовый и лиловый. Над небом словно поработал умелый художник, лихо сочетающий нежные краски. А вокруг царила завораживающая тишина, берущая за душу. Даже птицы молчали, словно завороженные красотой сумеречного неба.

В этот момент в душе Элианы проснулась и увеличилась во сто крат любовь ко всему: к этой земле, напоенной ароматами цветов и трав; к старому камню, из которого был сложен замок; ко всему человечеству, населяющему планету. А главное, к человеку, мчащегося по подъездной аллее на вороном жеребце.

- Смотри, малыш, как красиво… А вот и наш папа!

Элиана с нежностью посмотрела на пухленького розовощекого темноволосого мальчугана с синими глазами, сидящего у нее на руках. Ребенок безмятежно взирал на все вокруг, не забывая при этом сосредоточенно сосать палец.