Лиловый рассвет

Корабль взлетал в штатном режиме, начался отрыв. Справа, вдали поднимался ввысь, так же медленно набирая высоту, второй челнок — «Нотрек» позволял стартовать двум кораблям одновременно. Ян наблюдал за ним, он почему-то неожиданно привлёк его внимание. Внезапно два огненных свища пронзили корпус соседнего корабля — один ударил в небо, второй в сторону «Спектра», а затем огненный шар разломил челнок пополам, и обломки устремились на землю. Грохот взрыва, несмотря на звукоизоляцию, докатился и до кабины землян.

— Что происходит? — Тихо спросил Клайфтон, сняв гарнитуру. — Так должно быть?

Гарвич не успел ответить. На радиопульте замигала лампочка экстренного вызова. Дежурный диспетчер вызывал «Спектр»:

— Это диспетчер «Нотрек». «Спектр», ответьте!

— Радист «Спектра» на связи, — Ян принял сигнал.

— Доложите обстановку! — мужской голос дежурного диспетчера требовал ответа и явно нервничал.

Гарвич по праву командира экипажа вклинился в разговор:

— Командир «Спектра» на связи. Взлетаем в штатном режиме.

Диспетчер замолк. Наверняка он не знал, что делать в подобных ситуациях. Взлёт продолжался.

Раскат грохота вновь докатился до кабины. Сначала один раз, а потом, уже стихая, резко перерос во второй.

— У нас взрывы на лётном поле! — диспетчер явно паниковал. Ян и Гарвич уже слышали грохот в наушниках. Похоже, в «Нотреке» творился ад.

— Наши действия? — спросил в рацию Гарвич.

Диспетчер взял паузу. Через некоторое время он ответил:

— Пока продолж…

Диспетчер замолк. Вместо него в наушниках возник белый шум, а сразу вслед за этим финальный раскат грохота суровым басом докатился до челнока. Было очевидно, что последний взрыв уничтожил терминал. Они не могли это видеть, но поняли это совершенно точно.

Ян посмотрел на Гарвича, тот был невозмутим. Ему показалось, что у него дёргаются уголки губ — будто он пытается сдержать улыбку. Невозмутимость лишь подчёркивала: теракт в «Нотреке» — дело рук Лиловых.

Гарвич произнёс:

— Выходим на орбиту. Где-то на восьмидесяти километрах высоты наш полёт примет орбитальный диспетчерский пункт. Далее — по заданию.

Они приближались к озвученной высоте. Челнок стремил свой полёт в полном радиомолчании. Небо постепенно темнело, медленно и неизбежно приближался космос.

Гарвич снял гарнитуру, обратился к экипажу:

— Всем быть начеку. Наверняка будет стыковка и проверка личностей. Но всё должно пройти тихо. Всем изображать беспокойство. Если хотите — можете изобразить панику. Ян, прикроешь ментально?

Ян кивнул.

Но как прикрыть? Если б знать, от кого… Он слышал только голос диспетчера, не видел его лица, не мог даже предположить в каком интерьере он находится. Но согласился. Может, если заставит необходимость, ему это удастся…

Через некоторое время он сообщил Гарвичу, что орбитальный диспетчерский пункт вышел с ними на связь и попросил переговоров с командиром. Тот надел рацию, ответил. По праву радиста Ян слышал их разговор.

— «Спектр», у вас всё в порядке? Есть ли у вас повреждения? — вопрошал диспетчер.

— Да, диспетчер, у нас всё в порядке, — ответил Гарвич.

Возникла пауза. Ян знал, что на орбитальном диспетчерском пункте дежурят «эсбэшники» с установкой протонных торпед. Случись чего — от них даже пыль не соберут. Нужно было разрешение на выход на орбиту, иначе — торпедная атака и провал. Гарвич покраснел так же, как горела красная лампочка на приборной панели. Она говорила о том, что проход закрыт.

— Отлично, «Спектр»… Проходите систему… Доброго пути.

И — зелёный свет на индикаторе…

Ян посмотрел по сторонам: орбитальный диспетчерский пункт остался по правому борту. Потом снял с себя гарнитуру, и тихо, но так, чтобы все слышали, произнёс:

— Что ж, Джон, ради этого и стоить воевать…

Ян улыбался. Впереди была свобода, за которую ещё стоило побороться.

2486 год. Открытый космос, грузовой челнок «Спектр».

Если бы Ян хотел прожечь её взглядом, то в алюминиевой банке с водой давно бы образовалась дыра. Но ему было нужно совсем не это. Банка бесшумно оторвалась от стола и повисла в воздухе.

Каюта Яна Погорельского больше напоминала карцер: узкий проход, в торце прохода откидной столик. Слева от входа — две спальных полки. И всё. Иллюминатора нет, даже из силикобора. Всё путешествие в космосе заключалось в созерцании металлических переборок или пластмассовых панелей. Тишина — хуже, чем гробовая. Лишь гудят пропеллеры вентиляционных шахт, да еле слышно стрекочут вентиляторы бактерицидных рециркуляторов. И это действительно то, о чём мечтает каждый землянин? Даже лобовое силикоборовое панно закрыли плотной тканью перед входом в «нуль» — говорят, что от его созерцания разумные сходят с ума. Не путешествие, а нудятина.