Лимб

– Я прослушал запись с видеорегистратора. На ней я говорил о тебе. Но я ничего не помню о том, как мы общались. Почему?

– Ты ведь лежал в коме. Когда придет время, все вспомнишь.

Лукавый кивнул. Песни сменяли друг друга, а он смотрел на Еву и думал: почему жизнь так несправедлива к ним?

– Я выясню, что с тобой случилось, – пообещал он вновь. – Любой ценой.

69

Все были заняты подготовкой к празднику: кто ходил в магазин, кто гулял с друзьями, кто решал в очередной раз изменить жизнь. Близился Новый год.

Лукавый навещал Костю, приносил ему фрукты и другие сладости. В какой бы день он ни приходил навестить друга, Язва была в палате. Лукавому не удалось пообщаться с Костей наедине. На прощание он сказал Левицкому, что какое-то время будет занят и не сможет к нему приходить. Тот согласился на общение в «мессенджере».

– У меня есть идея, – сказал Лукавый, гуляя по темнеющим улицам, – но тебе она может не понравиться.

– Какая? – Ева шла рядом. Снежинки пролетали сквозь ее вытянутые ладони.

– Я хочу встретиться с твоей семьей.

Ева остановилась. Лукавый повернулся к ней и пошел задом наперед.

– Зачем? – Ева растерянно взглянула на него.

– Разве ты не хочешь увидеть, как они живут и что с ними?

– Но ведь… но… они даже о тебе не знают! Я им не рассказывала. Вдруг они тебя не пустят и обидят? – заволновалась Ева. – Это может быть опасно для тебя.

– Я смогу их уболтать, ты ж меня знаешь, – он ободряюще улыбнулся и подмигнул ей: – Вспомнил тут одну историю. Родители сняли шуточную табличку с моей двери, пока я лежал в коме. Знаешь, что там было написано? «Все беды от Лукавого!» Мне ее Вик подарил…

Он замолчал, развернулся и побрел по улице. Мысли о друге не давали ему покоя. Он оттягивал выяснение правды до последнего.

– Хорошо. Я пойду с тобой. Но я не помню адреса. – Ева появилась от него по левую руку.

– Я уточню у Софьи, она подскажет, – решил он.

* * *

Дверь открылась через минуту после звонка.

– Чем могу помочь? – Женщина слегка улыбнулась. В ее позе сквозило напряжение.

– Вы мама Евы? – спросил Лукавый.

– Да, а ты?..

– Я ее друг.

– Если ты ее друг, то почему так долго не приходил?

– Скажи ей правду, – шепнула Ева. – Не бойся быть честным. Моя мама любит открытых людей.

– Увы, я впал в кому после аварии. – Лукавый сглотнул. – Ну, знаете, тот день… семнадцатое февраля.

– Ох, прости. – Женщина смутилась. – Проходи, пожалуйста. – И пропустила его в дом.

В гостиной стояла елка, аккуратно украшенная золотисто-красными гирляндами и игрушками. В доме царил порядок, из кухни доносился аромат имбирного печенья. Лукавого обдало домашним теплом. Из-за двери высунулось лицо худенького мальчика.

– Привет. – Когда Лукавый поздоровался, мальчик спрятался в комнате.

– Это Веня, мой брат, – подсказала Ева.

– Хочешь горячего шоколада?

– Что? А… не откажусь, спасибо. – Лукавый разделся, надел заботливо положенные для него тапочки и прошел в кухню. Там он помыл руки и вытер их бумажным полотенцем.

Квартира была небольшой, но из-за порядка и высоких потолков казалось, что она огромна.

– Как тебя зовут, друг Евы?

– Лукав… Лукас.

– Необычное имя. Должно быть, за ним стоит какая-то история? – Женщина печально улыбнулась. Ева стояла позади матери, положив руки ей на плечи. – Подожди минутку.

Лукавый пил шоколад, пережевывая белые зефирки, плавающие в нем.

Мать Евы зашла в комнату с розовой дверью и не выходила оттуда минут пять. Она вернулась с плакатом, сложенным вчетверо. Развернула его, стараясь не порвать тонкую бумагу, и положила на стол.

– Нашла это у дочки в рюкзаке. Кажется, это ты?

С плаката глядел крупный черно-белый портрет Лукавого. Он сидел, глядя вправо, а его левая кисть опиралась на гриф гитары. Лукавый стрельнул в Еву взглядом, а она ответила ему неподдельным удивлением на лице.

– Да. Я здесь на год младше, – сказал он.

– Моя девочка любила твои песни. Все время их слушала. Даже засыпала под них.

Ева прикрыла лицо руками.

– Откуда вы знаете?

– Я же ее мама. Я знаю о Еве все. – Женщина загрустила, опустив взгляд на стол.

– Я вас понимаю. – Лукавый осторожно взял ее за руку. – Жаль, что я не успел узнать ее получше.

– Не хочешь зайти в ее комнату? – Мама Евы промокнула глаза салфеткой и провела его к розовой двери.

Просторная комната переливалась розовым: кровать, занавески, мягкие игрушки и рамки для фотографий, даже часть мебели – все напоминало домик для Барби.

«Мало кто из ровесниц Евы одобрил бы такой детский стиль», – улыбнулся Лукавый. Его симпатия к Еве только усилилась.

– Можешь посмотреть ее компьютер, если это как-то тебе поможет. К сожалению, ни я, ни мой муж так и не разгадали ее пароль. Мы знаем только, что он состоит из четырех цифр, как ПИН-код, – вздохнула мама Евы. – Я пока выйду в кухню, нужно закончить с печеньем. Ничего?

– Конечно. Я справлюсь, не волнуйтесь.

Когда дверь за ней закрылась, Лукавый облегченно выдохнул, приложив руку к животу.

– Я думал, что помру от волнения, – признался он. – У твоей мамы проницательный взгляд.

– Интересно, зачем она предложила тебе подобрать мой пароль, – пробормотала Ева.