Лимб

Она говорила и говорила, а Костя брел по улице, пиная осенние листья. Его будущее на самом деле не заботило родителей. Они хотели хвастаться перед всеми, что их сын – знаменитый скрипач, собирающий огромные концертные залы, и не хотели слышать ничего, что могло бы разрушить их идеальный миф.

– Хорошо. Во сколько у нее кончаются занятия?

– У тебя есть два часа.

– Но через тридцать минут начало урока в музыкальной школе…

– Тебе хватит времени, чтобы доехать до нее. Возьми такси, не садись в автобус. Там слишком много заразы.

Она повесила трубку. Костя принюхался: от местной забегаловки сильно пахло жареным маслом. Между уроками он не успевал поесть: ходил в музыкальную школу, забирал младшую сестру с танцев, уроков рисования и из других кружков. Мама меняла их для дочери чуть ли не каждый месяц. Порой Левицкий задумывался, почему Алену родители любят сильнее, чем его. Ответ был прост: девочек всегда любят больше.

* * *

Учителя хвалили Костю за пунктуальность, сдержанность и хорошие оценки, тогда как сам он едва успевал бегать от одного учебного заведения к другому. После учебы в школе Костя уставал так, что не хотел ничего делать, но обстоятельства и давление со стороны родителей вынуждали его бороться с самим собой.

– Константин, – учительница приветствовала его кивком, – выучил этюды?

Он кивнул, доставая скрипку.

– Хорошо, тогда играй.

Костя взял смычок и заиграл выученную мелодию. Начало всегда давалось легко: он не разгонялся, но и не медлил. Потом темп ускорялся, и Костя входил в раж, отбивая смычком по струнам с силой для усиления звука.

– Стоп! – Учительница хлопнула в ладоши. От этого у него зазвенело в ушах. – Фальшивишь. Сначала.

Левицкий занимался у самого высокооплачиваемого педагога. Она была предельно строга и злилась, когда он ошибался более одного раза. Она кричала на него, шлепала по рукам, тыкала нотами в лицо.

Костя повредил руку в аварии. После операции он долго и мучительно разрабатывал ее, едва сжимал смычок, часто ронял его во время игры на скрипке. Врач сказал, что повреждение серьезное и ему лучше прекратить заниматься музыкой. Родители были уверены в обратном. Любые жалобы Кости на боль в руке приводили мать в ярость. Она указывала на обезболивающее лекарство. Говорила, что ее сын «не может разрушить великолепную карьеру скрипача из-за каких-то надуманных болей». Отец поддерживал ее, не вмешиваясь в семейную политику.

Спустя академический час Костя заплатил за урок, попрощался с учительницей и ушел из музыкальной школы, сдерживая слезы. Он не пил обезболивающего средства, чтобы помнить: он живой.

* * *

К танцевальному залу Костя подъехал на такси и, расплатившись с помощью карточки, зашел в здание. Он провел в холле полчаса, читая книгу в смартфоне. Когда на экране появилась фотография улыбающейся Алены, Костя ответил:

– Закончила?

– Да! Мама сказала, что ты меня заберешь. Ты уже пришел?

– Жду в холле, как обычно.

– Бегу!

Он успел дочитать главу, пока сестра забирала вещи из гардероба и одевалась. Когда они вышли на улицу, она взяла его за руку.

– Мы сегодня учили новый танец! – рассказывала она, подпрыгивая от радости. – Учительница сказала, что я буду ведущей танцовщицей вместе с Викой!

– Ого! Поздравляю. – Из Алены вовсю била энергия, а Косте хотелось упасть в листья и заснуть. Сестре недавно исполнилось шесть, в школу ее решили отправить через год или два.

– Когда концерт?

– Об этом нам еще не говорили. Наверное, в ноябре или декабре. Ты ведь придешь посмотреть? – Сестра потянула его за руку и выпятила нижнюю губу. – Позя-ялуста!

– Конечно, приду. Куда я денусь?

– Я люблю тебя, Костя. – Алена прижалась щекой к его руке.

Сестра искренне любила его, а он – ее. Родители в их отношения не вмешивались, и общение с Аленой было для него островком уюта.

Левицкий присмотрелся к автобусной остановке поблизости. Костя ни разу не ездил на общественном транспорте и в последнее время задумывался: а что будет, если он хоть разок сделает не так, как сказала мама?

– Алена, хочешь поехать домой на автобусе? – спросил он.

– Не знаю, – ответила сестренка. – Мама говорит ездить на такси.

– Знаю, что мама говорит. Но неужели тебе не любопытно?

Она наморщила лоб, всматриваясь в лицо брата, затем посмотрела на автобус, закрывающий двери и отъезжающий от остановки. Выхлопная труба громко ухнула, выпустив вонючее облако. Алена вздрогнула.

– Нет. Давай поедем на такси, – выбрала она.

– Почему?

– Автобус страшный…

– Ладно, как скажешь. – Костя вызвал машину.

* * *

Они застряли в пробке. Алена рассказывала брату о впечатлениях, которых набралась за день, потом попросила его найти ей мультфильм. Костя подключил к ее смартфону наушники, протянул их сестре и запустил мультик. Алена притихла, а таксист облегченно выдохнул.

– Спасибо, приятель. Весь день болтливые клиенты, – пожаловался он.

Костя не ответил, занявшись своими делами. Книгу он дочитал и теперь смотрел в окно. Вглядывался в машины, в которых проезжали одиночки, парочки, целые семьи, иногда с животными на заднем или переднем сиденьях. Вдалеке взревел мотоцикл.