«Лимонка» и пять «лимонов» (СИ)

Хлопенков на следствии всё валил на Катка, утверждал, что о местонахождении денег ничего не знает. Но когда ему дали двадцать лет, призадумался. Тем более на зоне ему пришлось несладко — посланцы воров пытались вырвать у него сведения о тех деньгах. В конце концов он поддался на уговоры следователей и в обмен на существенное сокращение срока пообещал показать, где спрятаны миллионы покойного головореза. Это его согласие, а также решение перевести его из уральской зоны в Москву, хранилось в строжайшей тайне. Её знал только ограниченный круг лиц на Петровке. Полковник Анатолий Михайлович Игнатов, который каким-то боком был связан с расследованием преступлений банды Катка, узнал о решении Хлопенкова сотрудничать с органами. Ему стал известен и маршрут, которым зека доставят в Москву. Тогда же ему пришёл на ум план, как самому добраться до катковских денег.

План был простым и, как казалось полковнику, легко осуществимым. Основная трудность заключалась только в изготовлении документов, по которым можно было забрать узника у уральского конвоя. С этой задачей полковник справился. Документы были изготовлены быстро, хотя, может быть, и не такого высокого качества, как хотелось бы.

Передача узника должна была состояться на маленькой подмосковной станции. Туда, под видом конвоя из Лефортова, снабжённые соответствующей экипировкой и необходимыми бумагами, отправились племянники. Оба они, особенно Константин, представлялись Анатолию Михайловичу людьми вполне надёжными. Главное, они были своими.

Рассказывая об этом, полковник умолчал об условии, которое с самого начала поставил ему жадноватый Константин: не открывать Андрею всех карт. С него хватит пятидесяти тысяч долларов, а всё остальное они поделят между собой. Условились, что полковнику достанутся шестьдесят пять процентов добычи, Константину — тридцать пять.

Суть плана, его изюмина, заключалась в том, что Андрей и Константин, забрав узника, должны были вести себя как самые настоящие милиционеры. Хлопенков должен был принять их игру за чистую монету. А потом к ним присоединился бы полковник в роли главного следователя, которому поручены изъятие и опись денег. Ничего не подозревающий браток, выполняя договорённость, отведёт их туда, где лежат миллионы, найдёт деньги и там же получит пулю в затылок. Но этот последний акт должен был произойти уже без Андрея, который будет задействован только на начальном этапе операции.

Полковник с Константином не сомневались в успехе и рассчитывали добраться до денег на другой же день после захвата узника. Но события на станции расстроили их планы. Хлопенков понял, что никакие они не милиционеры, и начал, по выражению Константина, «качать права». Тем же вечером потребовал, чтобы его отвезли к Оксане. Константин давил на него, запугивал, уговаривал, но зек твёрдо стоял на своём. В конце концов полковник вынужден был дать добро на поездку в Бронницы.

И вот теперь выясняется, что Хлопенков вообще не собирается показывать, где лежат деньги!

— Тот мент на станции придрался к вашим бумагам, Анатолий Михайлович, — ядовито заметил Константин. — Значит, хреново вы их состряпали.

— Бумаги были правильные, все подписи и печати на месте! — взорвался полковник. — Наверняка это ты сморозил какую-нибудь глупость, вот они и насторожились!

— Я действовал как надо…

Полковник демонстративно повернулся к нему спиной и посмотрел на Андрея.

— Ну так что, присоединяешься к нам? — спросил он.

— Я пока ещё думаю, — ответил Андрей.

— Поздно думать, ты уже влип в это дело. Получишь свою долю, когда достанем деньги. Моя доля — шестьдесят пять процентов. Остальные тридцать пять достанутся вам с Константином. Это почти по восемьсот тысяч на каждого.

— Ему восемьсот тысяч? — Константин даже побледнел. — За что ему столько? Всю работу, считай, сделал я один! Кто мочил ментов? Кто рисковал? Я или он?

— Ты сделал свою работу очень плохо, — сказал полковник.

Константин положил руку брату на плечо.

— Лады, получишь двести тысяч.

Андрей, дёрнув плечом, резко шагнул в сторону.

— Двести тысяч? — Он с трудом сдерживал ярость. — Может, я бы и согласился на двести тысяч, если бы с самого начала знал всю правду! А теперь, после того, как вы меня подставили… Не знаю, захочу ли я иметь с вами дело и за миллион!

— Ты не наработал на миллион.

— А ты наработал? Завалил мента и считаешь, что все у тебя в долгу после этого?

— Ладно, кончайте базар, — полковник встал между ними. — Не хватало ещё, чтобы вы тут подрались. Свои тридцать пять процентов поделите поровну, так будет справедливо. А сейчас не спорить надо, а думать, как до денег добраться.

Константин, остывая, прошёл в комнату. Хлопенков лежал с вытянутыми перед собой руками и смотрел на него из-под полуприкрытых век. Константин, заметив, что он за ним наблюдает, в сердцах замахнулся на него, как будто собирался ударить. Зек и бровью не повёл.