Лимонка в тюрьму (сборник)

Как-то к нам в лагерь приезжали правозащитники. По-моему, это была Хельсинская группа. Я точно не знаю, от нас это, конечно, скрыли. Нас вывели на промзону, две смены. То есть одну смену не снимают, другую запускают, строят нас за «швейкой» – такое большое трехэтажное здание, за ним ничего не видно. То есть прячут. Сотрудники: «Не выходить, построились!» – и всё такое. Как так, увидят же!

Мы уже потом, из третьих-четвёртых рук узнали, что это была Хельсинская группа. В зоне оставили тех, кто не выходит на промзону. А на промзону не выходят так называемые «козлы». Это – лояльные к администрации люди, которым нужно УДО по-любому. Они на любую пакость пойдут, всё, что угодно, сделают, лишь бы их пораньше отпустили домой.

Например, нельзя выйти из барака не в ЧТЗ (рабочие ботинки, обувь с подошвой из автомобильных покрышек) – сразу запишут, как вышел из барака. Там уже целая армия стоит с бумажками наготове.

Всё построено на системе доносительства. Да, там целая армия – СДП. Полицаи. Уже в изоляторе очень много читал про концлагеря гитлеровские. Очень много похожего. От питания – варёная брюква, у нас – вареная капуста, до вот этих «капо» и прочее, прочее… Только что мы не треугольники носим, а бирки. Вот такие мы были «остарбайтеры»…

И вот, приехала эта Хельсинская группа. У них был список жалобщиков, из тех, кто голодал. Спрашивали: «Действительно было ли такое – голодовка? Какие нарушения, что вам не нравится?» Вот эти вот «люди», точнее «козлы», перешивали чужие бирки на себя. Настоящие люди в это время были на промзоне, но у них остались запасные вещи, а на них – бирки. Хельсинская группа, видимо, не смотрела фотографии дел. Ну, бирка есть, и ладно. На бирку посмотрели, а то, что эти козлы называли чужие фамилии, имена, отчества, сроки – им невдомёк. И вся эта «подстава» говорит: «Всё у нас хорошо, всё у нас замечательно». Правозащитники уехали. А потом Хельсинская группа отписывала людям, которые действительно отправили им жалобы лисьими ходами, минуя спецчасть, через которую письма бы не прошли: «Больше не звоните, не пишите». Это было или в начале, или в середине ноября 2006 года. У тех, кто получил такие письма из Хельсинской группы, были проблемы, они находились под следствием, их начали закрывать в изоляторы.

…Начальникам не понравилось, что я – такой жалобщик, что постоянно чего-то требую, не уважаю администрацию. Я действительно вошёл с ними в конфронтацию. В результате они стали говорить про меня, что я поддерживаю воровские традиции, раз я против администрации. И вообще, НБП у них сразу оказалось ОПГ (организованной преступной группировкой)…

Попал в изолятор. Подходит конец срока. Семь суток истекают. Они мне: «Так, Клёнов, да ты спал в дневное время на полу. Бумажка на тебя… Пошли ещё на шесть суток». Подходит день освобождения после этих шести суток. «Да ты решётку в камере открывал? У нас – свидетель. Милиционер Продольный. Он в глазок заглянул и видел, как ты её открывал». Получи ещё десять суток. Так я «плавил» месяц в изоляторе. Потом, само собой, меня перевели на строгие условия содержания.

Я побыл в СУСе (строгие условия содержания) ровно десять суток, и меня осудили на ЕПКТ (единое помещение камерного типа). Всех особо злостных нарушителей, вроде меня, тех, кто ломает и шатает режим, тех, кому спокойно не сидится, тех, кто не любит администрацию, вывозят в это ЕПКТ. Это – такой своеобразный изолятор для ломки заключённых.