Лимонный пирог неудачницы

– Все заняты, – Елена Федоровна высморкалась. – Придешь, сделаешь перекличку. Раздашь письменные тесты на десять минут. Соберешь, мне принесешь, я проверю. Выдашь препараты и задачи, пусть решают, а ты смотри, чтоб порядок был. Ничего сложного!

Ага, ничего сложного. Одно радовало, это был пятый курс, а не первый, первый бы меня сожрал в силу буйной юности. Эти были битые, опытные, закаленные. В общем, они снисходительно позволили мне записать отсутствующих и тесты сдали вполне дисциплинированно. Зато перед задачами решили поиздеваться, сообщив, что у них полно вопросов по теме.

– Там же понятно все в учебнике, – удивилась я. Ой, зря я это сказала!

Мне показалось, что на меня сразу посмотрели все, пронзив навылет мое тощее тельце. Приподняли надкрылья и растопырили жвалы с ядом. Я запаниковала, стараясь не скорчиться от страха на преподавательском месте.

– Мальчики, оставьте в покое бедную девочку! – потребовала красавица с первого ряда. Голубоглазая брюнетка с гладкими длинными волосами, которые она, против всех правил, красиво расположила на груди вместо того, чтоб скрутить и спрятать под колпак. Кажется, это та самая, из-за которой семейные узы Елены Федоровны дали трещину.

– Нет, пусть ответит!

– Радовались бы, что опроса не будет, – попыталась их вразумить студентка из второго ряда.

Не знаю, как я выжила. Трясущимися руками положила на стол Елены Федоровны стопку тетрадей и хотела улизнуть в лаборантскую, но Жанна меня перехватила и указала на дверь кабинета завкафа.

Сан Ваныч был хмур и неприветлив. Открыл толстую папку и продемонстрировал мне стопку листков.

– Это докладные на тебя. Можешь ознакомиться.

– Но… это не я! – воскликнула, откладывая шестой лист. Губы предательски задрожали, я удерживала слезы силой воли.

Да если бы я знала, разве бы пекла пирог этим… тварям?

Все-все мои реальные и придуманные провинности были подробно описаны и запротоколированы. Опоздания, ошибки, возникающие недоразумения с аспирантами и преподавателями… даже про долбаный утюг уже лежала бумажка от Жанны за сегодняшний день! Несколько кляуз от Миши, Жени и Василька. Якобы я рылась на столах и в бумагах, отчего перепутаны и пропали ценные записи… вранье! Просто учебники у них были интересные! Они же сдавали на свой кандидатский минимум, там была философия, история медицины, я хотя бы это прочитать могла, не спотыкаясь ежеминутно на непонятных терминах. Не гистологию же мне было читать с патанатомией, пока идут занятия? И очень даже было увлекательно! Что плохого в том, что я немного почитала чужой учебник? Я всегда спрашивала разрешения!

– Пиши заявление по собственному, – Сан Ваныч щелчком придвинул мне чистый лист. Погладил пухлую стопку доносов. – Сама понимаешь. Или уволю по статье.

Я всхлипнула. Тётка меня убьет!

Вернувшись в лаборантскую, ни на кого не глядя, достала из ящика колченогого стола расческу и косметичку, переобулась, положив тапки в пакет, сняла халат, аккуратно повесила на плечики. Халат казенный. Пусть тут живет. Из карманов, спохватившись, достала носовой платок и пачку леденцов. Куртку на плечи, платок на шею, берет на уши и прощай, институт! А мне тут нравилось.

Сдала ключи от лаборантской на вахте, расписалась в журнале и пошла на выход.

Если меня, пустое место, так лихо вышвырнули, то как же они тогда относятся к тем, кто действительно занимает ценные ставки, или претендует на дополнительные часы, или на ведение научного кружка? Или, страшно подумать, на место в аспирантуре? Грызутся насмерть? А я не замечала. Ничего не замечала! Все были вежливы и дружелюбны. Помогали мне освоиться и словом, и делом, все объясняли, показывали. Правда, вчера особенно быстро пирог сожрали… а, так они, получается, все в курсе были моего вылета? Знали, что меня Сан Ваныч выкинет? Да как же так-то? За что?

Подняла голову и посмотрела в небо, затянутое легкими полосатыми облаками. Тетка меня убьет. Вот просто – убьет. Морально изничтожит, растопчет и размажет. Даже с такой простой, даже примитивной работой я не справилась.

Я живу с ней давно, с десяти лет, когда мама и бабушка разбились на машине. Мама была за рулем и в нее въехал какой-то урод. На нем, кстати, не оказалось ни царапины. Тогда приехала тетка, энергично решила все вопросы с похоронами, опекунством, разрулила еще какие-то сложные проблемы. Ей пришлось переехать в наш город и найти тут работу. От меня требовалось не отсвечивать и исправно ходить в школу.

Я была ей благодарна, что она меня не сорвала с места, не заставила привыкать к другим людям и условиям. С нежностями и утешениями тётка тоже не лезла, но оно и было к лучшему. Про маму и бабулю тетка никогда не говорила, мне так было легче. Всю тяжесть утраты со мной разделила Ленка, как и все остальное в моей жизни. Не знаю, как там обстоят дела с мужской дружбой, но женская тоже есть, и она для меня заменила все на свете.

– Смотри, – сказала Ленка как-то. – Вот, нашла в парте.