Лимонов против Жириновского

Ну конечно, мне хотелось войти в политику. К лету 92 года я уже знал, на что способна оппозиция Ельцину и ее лидеры, видел многие недостатки оппозиции, ее эмоциональную хаотичность, и понимал, что, сколько не давай я советов в статьях в «Советской России», советов, что делать и как делать, эти советы будут ложно истолкованы, неверно применены, короче, будут допущены ошибки. (Моя статья «Наши Ошибки» появилась в «Советской России» 16 мая 1992 года.) Лучше делать политику самому. Ни патриоты, ни коммунисты не предлагали мне ничего. Более того, я заметил, что, используя мои идеи (я начал обнаруживать свои слова, мысли, идиомы в газетных статьях, выступлениях и политике лидеров), оппозиция вовсе не спешит брать меня в свои. Никто никогда не предложил мне ни войти в состав редколлегий оппозиционных газет, ни в состав патриотических организаций. Они созывали свои «Вече», «Конгрессы», «Соборы», а меня как и не существовало. Между тем, когда я приходил на их Соборы-Вече-Конгрессы, — это ко мне бросалась толпа в первую очередь, и в таком количестве, что они могли только завидовать. Очевидно, они и завидовали.

Разумеется, и Жириновский, и Анпилов начали много раньшея, чем я. Меня еще в СССР не пускали, а у Жириновского уже была своя партия, а у Анпилова уже была его «Трудовая Россия». Однако тогда, в 1992 году, я стал замечать, что, как и эти двое: Анпилов и Жириновский, я в конечном счете чужой для оппозиционного эстаблишмента. О да, они все БОЯРЕ оппозиции шли, лезли на трибуну к Анпилову, потому что он единственный обладал БАЗОЙ — народными организациями на местах, мог в считанные дни и даже часы вывести массы на улицу. Но Анпилов тоже был изгой, не свой, его уже тогда тихо, но настойчиво стали выжимать из организаций оппозиции, героический Анпилов был слишком для них. О да, они с удовольствием печатали мои статьи, употребляя их для верчения жерновов их мельницы, мое соучастие в их газетах заставило задуматься и сменить лагерь многие сотни тысяч, если не миллионы, не очень понимающих, что происходит, ИЗБИРАТЕЛЕЙ, я приносил им пользу, но они меня не брали. Как Жириновский и Анпилов, я был не свой. По-другому, но НЕ СВОЙ.

Тут я позволю себе короткое, но нужное отступление… Избирателю, к сожалению, неведомы закулисы политики. Он в них не ходок, его туда не пускают. А жаль, потому что будущее существовало уже в прошлом, и только пряталось, невыросшее, в этих самых закулисах, но там его можно было увидеть уже в начале 92 года. Все тогдашние противоречия уже существовали, хотя возраст оппозиции был совсем еще нежный, если считать от демонстрации, ведомой Анпиловым на Красной площади 7 ноября 1991 года. Уже в начале 92-го выживал умеренно-розовый Зюганов ярко-красного героического Анпилова с заседаний «приличной» оппозиции. Уже тогда оборотистый Владимир Вольфович, умеющий торговать, получал первые деньги от сочувствующих бизнесменов — мальчиков-банкирчиков в цветных пиджаках, от тех, кого ельцинисты обделили при разделе жирного пирога — России. О том, что часть русских бизнесменов обделена, узнал я еще 24 февраля 92-го от пришедшего ко мне вместе с Жириновским пухлого и белесого молодого «предпринимателя».