Лимоны из Ментона, или Пять дней привычной жизни

«Пакеты полиэтиленовые, цветные, до десяти килограмм выдерживают!» – В начале вагона на месте прежнего мужичка с клеем стояла невзрачная женщина, одетая бог весть как, явно «не местная». Руки ее были заняты всевозможными пакетами с картинками на них. Мне кажется, я такие лет десять назад видела. Аляпистые… Кошмар! Женщина долго расхваливала свой товар, а вид у нее был грустно-обреченный. Пакеты никто не брал. Когда она проходила мимо меня, я купила у нее два – жалко тетку стало. Мне кажется, она была счастлива.

Я опять стала глядеть в окно. С другой стороны вагона прогрохотал встречный поезд, я невольно отпрянула от окна и заметила, что с соседней скамейки на меня поглядывает немолодой мужичок, по виду – работяга. Он заметил, что я смотрю на него, подмигнул и жестом фокусника достал початую бутылку напитка коричневого цвета и предложил мне! Выпить!? Я была в шоке и возмущенно отвернулась…

«Руки милой, как две большие птицы…» Откуда-то появился баянист и козлетоном выводил что-то похожее на романс. Да… Баянист, продолжая петь, пошел по вагону, и к моему удивлению, народ совал ему в карманы деньги. Бумажные! Артист забирал денежку и, если деньги давала женщина, он брал ее руку в свою, делал двумя руками волнообразные движения. Видимо, в его понимании это должно было напоминать «две большие птицы». Народ радовался…

Тетенька рядом со мной блестящими глазами смотрела за баянистом и, когда он подошел к нам ближе, протянула ему две зеленые бумажки – двадцать рублей! Мужичок-работяга, предлагавший мне выпить, оживился при виде музыканта, кинул ему десятку и предложил пропустить стаканчик. Баянист, по-моему, уже где-то приложился, поэтому от угощения отказался.

Тогда мой «ухажер» заказал ему «Мурку». И они вдвоем затянули этот неугасающий хит. Народ подпевал.

Тебе не описать моего состояния. Я как будто попала в дешевый кабак… Наконец, песня кончилась, баянист, собрав последнюю дань с благодарных слушателей, удалился. Я с облегчением прильнула к окошку. Вид леса успокаивал, но голова болела…

И тут как прорвало мою соседку.

– Молодец он, правда?

– Кто? – спросила я, не успев сделать вид, что задремала.

– Да музыкант! Всем настроение поднял! А вы где работаете, девушка?

Я что-то буркнула про туризм.

– А как вас зовут? Меня – Галина Алексеевна.

Я назвалась Эллой.

– Редкое имя. А вот у нас в отделе…

И пошел рассказ о конструкторском бюро, что-то там делающем для флота, о том, что отставных моряков-офицеров (на флоте-то сокращения, знаете?) пристраивают к ним на работу, а они и ходят-то через раз, а к ним – постоянным – отношение начальства очень строгое, особенно к дисциплине (на пять минут нельзя опоздать!), а как премию распределять – так этим отставникам больше других дают. Она, Галина Алексеевна, принципиально все начальству сегодня высказала, не могла дольше терпеть несправедливости, потому что Романову – бывшему капитану второго ранга – на две тысячи больше, чем ей, заслуженному человеку, премию дали, а он опоздал четыре раза (у нее все записано!), а три дня совсем на работу не приходил, без больничного, будто с сердцем что-то. Знает она, какое это сердце – меньше надо к бутылке прикладываться…

Правда, Варвара Дмитриевна, ведущий конструктор, намекнула ей, Галине Алексеевне, что надо быть поосторожнее с разоблачениями. Сокращения и все такое. А она, Галина Алексеевна, ничего не боится. Правда – дороже!

Вот ее муж, бывший, правда, очень мало выпивал, она не позволяла! Ведь от женщины все зависит… Только перед разводом… Галина Алексеевна остановилась на минуту, чтобы перевести дух и набраться сил для продолжения увлекательного рассказа. В это время я, чувствуя, что больше не выдержу, извинилась, сказав, что уже приехала. Электричка как раз подошла к станции… Я перешла в другой вагон, так как ехать мне было еще три остановки.

В соседнем вагоне царило веселье. Ты, наверное, уже догадалась… Там наш баянист пел про «две большие птицы». Скрываться мне было некуда, я достала десятку и протянула музыканту…

Ты знаешь, когда я шла от станции к дому, ощутила в полной мере прелесть деревенской тишины. Ты меня не поймешь – у вас там все время тишина… Все-таки дача – это здорово. Голова моя все равно не сразу прошла…

Вот, Верочка, рассказала тебе о путешествии. А то ты пешочком на работу и с работы по своей липовой аллее ходишь – никакого гомона и песен. Так и жизнь пройдет! Шутка.

Как там тетя Валя? Передавай привет. Серега спрашивает, есть ли яблоки в этом году? А то осенью нагрянем!

Целую тебя. Пиши.

Твоя Катя.

P.S. Да, тот клей пришлось выкинуть – ничегошеньки не клеил, меня даже Серега отругал, мол, обмануть меня – пара пустяков.

А пакеты я на память оставила. О путешествии.

Пока!

Дождь

Поезд неслышно подошел к платформе и неожиданно и мягко остановился. Все, как и полагалось «Красной стреле». Платформа мгновенно заполнилась приезжими и встречающими. Толпа людей разговаривала негромким ропотом, из которого выделялся один вопрос-предложение: «Такси? Недорого!»