Лимоны

Вспышка костра ярко осветила лыжника в полушубке, с автоматом. Витька повел глазами. Вокруг стояло еще несколько человек. Они громко разговаривали и смеялись. Витька всмотрелся в лыжника и узнал его — это был лейтенант Гамза, сибиряк, командир взвода автоматчиков. Опершись на лыжные палки, подавшись вперед, Гамза быстро говорил:

— Весь обоз нам в руки попал. Из автоматов по крайним машинам как резанули, так все и сбилось. Охрана шуточная, да никто и отстреливаться не стал. Сразу лапы подняли.

Он достает из кармана полушубка что-то желтое, в снегах волховских совершенно немыслимое, смотрит на Витьку, бросает ему пару:

— Ты такое видел? Смотрю, из испанского фургона вывалились, на снегу катаются, шарики желтые! Ну, думаю что за картошка? Поднял, — нет, что-то другое.

Витька держит в руках два лимона… У них холодная, шершавая кожа… От них исходит нежный, еле слышный аромат, пробуждающий далекие, позабытые воспоминания.

Гамза достает еще несколько лимонов, раздает их офицерам. Все с интересом рассматривают, гладят их.

Витька совершенно непроизвольно подносит к губам лимон, откусывает. Рот наполняется брызжущей, острой, блаженной кислотой. Он откусывает еще и еще, торопливо жует податливую лимонную мякоть вместе с кожурой. Лимона нет. Он принимается за второй и быстро справляется с ним. Только тогда, опомнившись, он бросает взгляд на стоящих вокруг костра офицеров.

Он видит, что все напряженно смотрят на него. Кто-то качает головой, говорит:

— Черт побери! Как мы все изголодались по свежему! Не поверишь!

Гамза тоже смотрит на Витьку, хохочет:

— Молодец, младший лейтенант! Сразу два сжевал! Вместе с кожурой! Молодец!

Издалека слышен крик:

— На лыжи!

Витька вскакивает на ноги. Офицеры быстро расходятся. Все понимают: штаб двигается дальше.

Ночь густела. Вместе со всеми Витька мчался по лыжне на юго-запад. Впереди и сзади него слышались удары палок, шуршание лыж. Мрак, мрак лежал над Волховом, над бескрайними его болотами и лесами. Но и в ночи, во мраке, войска двигались вперед. И Витька тоже летел вперед, без устали работая палками, и перед ним, перед широко раскрытыми глазами его, все неслись в темноте, не отступая, лица его товарищей, молодых офицеров, и лицо начальника штаба, озаренное снизу, как давеча, светом костра.