Лина и Сергей Прокофьевы. История любви

Лине также было отказано в поездках в Италию, Швейцарию и Западную Германию, куда ее приглашали на постановки опер и балетов Прокофьева. Не позволили ей поехать и в Австралию на открытие оперного театра в Сиднее, которое состоялось 28 сентября 1973 года. Давали оперу Прокофьева «Война и мир» под управлением Эдварда Даунса. Чиновники намеренно затягивали принятие решения по этому вопроса, а затем, действуя в соответствии с духом бюрократии, отказали на основании того, что открытие уже состоялось. Руководство Сиднейского оперного театра отметило отсутствие Лины, положив розу на отведенное ей место в первом ряду.

Лина не забыла о своем намерении выехать из Советского Союза, продолжая обращаться с просьбами выпустить ее за границу. Однако пока ее дом был здесь, и Лина уютно обустроила небольшую квартиру в Москве и проводила время с сыновьями на Николиной Горе. После смерти Миры дача целиком перешла Лине и ее сыновьям. Мира завещала дачу музею имени Глинки в надежде, что она будет превращена в музей Прокофьева. Но по уставу правления Николиной Горы государственные учреждения, такие как музей, не могли владеть частными домами. После очередного изнурительного и эмоционально тяжелого судебного процесса, по трудности не уступавшего борьбе за право быть признанной законной женой Сергея, Лина и ее сыновья стали полноправными владельцами дачи. После того как отремонтировали балконы, Лина заняла верхний этаж, а сыновья с семьями разместились на нижнем этаже.

Сергей, сын Святослава (Сергей Прокофьев-младший), вспоминал, как проводил лето в пионерском лагере рядом с Николиной Горой. Дважды в день он вместе с другими ребятами ходил купаться в реке, и путь их лежал мимо дачи. Мальчик не обращал внимания, что аллея, в которой находится дом, названа в честь его деда. Он мало знал о жизни бабушки и никогда не слышал о Мире Мендельсон. Когда Сергей женится, и у него родятся две дочери, они тоже будут проводить лето на той самой даче, играя с соседскими детьми и не подозревая об исторической значимости этого места.

Хотя дети и внуки Лины воспитывались в СССР как советские граждане, все они в конце концов уехали на Запад, в некотором роде повторив путь Лины. Правда, двинулись они в обратном направлении. Первым уехал Олег. В 1969 году он развелся с Софьей и получил долгожданное разрешение на брак с англичанкой Камиллой Грей, исследовательницей русского авангарда. Они познакомились в Москве в 1962 году, когда Камилла приехала в Москву проводить научное исследование, результаты которого вошли в ее знаменитую книгу «Русский эксперимент в искусстве: 1863–1922». В 1963 году они решили пожениться, но для этого должны были получить разрешение советских чиновников. В октябре 1970 года они отпраздновали рождение дочери Анастасии и купили живописный дом на берегу Химкинского водохранилища, там, где раньше располагался поселок Новобутаково. Там же берет свое начало Канал имени Москвы, который соединяет Москву-реку с Волгой и был вырыт вручную заключенными ГУЛАГа в 1930-х годах[564].

В декабре 1971 года Грей умерла от печеночной недостаточности, вызванной вирусным гепатитом. Это случилось во время отдыха на Черном море, когда Камилла была беременна во второй раз. Ни ее, ни ребенка спасти не удалось. Олег просил дать ему разрешение поехать в Англию на похороны жены. Он получил загранпаспорт сроком на пять лет и уехал насовсем. С собой он увез маленькую дочку и чемодан, в котором было несколько его картин. К сожалению, в дороге холсты были повреждены, поскольку было решено, что содержимое чемодана не имеет ценности и не требует осторожного обращения. Родители Камиллы взяли на себя заботу об Анастасии, а Олег стал научным сотрудником отделения изящных искусств Университета Лидса. Его дом в Химках, редкий в Советском Союзе пример частной собственности, Лина продала какому-то художнику[565].

Сын Святослава, Сергей, с женой Ириной и дочерьми Линой и Никой уехали во Францию в июне 1990 года. Они обосновались в Париже и в 2000 году получили французское гражданство. У Сергея было счастливое детство в Москве, однако знакомые места изменились до неузнаваемости – не стало фонтана и цветов во дворе дома на улице Чкалова[566], и поселок Николина Гора перестал быть тихим из-за активного автомобильного движения. Однако Святослав с женой Надеждой не разделяли желания сына сменить место жительства и были вполне довольны своей спокойной жизнью в московской квартире и на даче. Тем не менее Святослав получил французское гражданство по праву рождения, главным образом для того, чтобы иметь возможность видеться с сыном и внуками. Несмотря на преклонный возраст, Святослав с Надеждой часто ездили из Москвы и Париж. Святослав умер в Париже 7 декабря 2010 года, на восемь лет пережив жену. В то время, когда шла работа над этой книгой, его квартира в Москве была свободна; дача продавалась, и никто не собирался превращать ее в мемориальный музей.