Линейный корабль

Под свистки и суету маневра, под скрип сей-талей, Хорнблауэр коротко отдал распоряжения. Осознав, что замыслил его капитан, Буш первый и последний раз в жизни осмелился возразить.

– Это толстопузые индийцы, сэр, – сказал он.

– Я и сам догадывался, что дело обстоит именно так, – съязвил Хорнблауэр.

Да, он рискует, забирая матросов с кораблей Ост-Индской компании – он одновременно входит в конфликт с могущественнейшей из английских корпораций и преступает адмиралтейские инструкции. Но люди ему нужны, нужны позарез, а суда, с которых он их заберет, не увидят суши до самого острова св. Елены. Пройдет три-четыре месяца, пока протест доберется до Англии, шесть – пока ответная кара настигнет Хорнблауэра в Средиземном море. За преступление полугодовой давности слишком сурово не накажут, а возможно, через полгода его и не будет в живых.

– Раздайте команде шлюпок пистолеты и абордажные сабли, – сказал он, – просто чтоб показать, что это им не шутки. Возьмете по двадцать человек с каждого корабля.

– По двадцать человек! – Буш от восхищения раскрыл рот. Это уже значительное нарушение закона.

– По двадцать с каждого. И попомните мои слова, только белых. Никаких ласкаров. И чтоб все были опытные моряки, умели брать рифы и править. Разузнайте, кто там канониры, и заберите их. Джерард, вам пригодятся опытные артиллеристы?

– О да, клянусь Богом.

– Очень хорошо. Приступайте.

Хорнблауэр отвернулся. Он принял решение без посторонней помощи и не собирался обсуждать его теперь. «Сатерленд» двинулся к каравану. Сперва первый, затем второй барказ коснулись воды и устремились к скоплению кораблей.

«Сатерленд» отошел дальше под ветер и, положив грот-марсель на стеньгу, стал ждать.

В подзорную трубу Хорнблауэр различил блеск стали – это Джерард взял «Лорда Монингтона» на абордаж и взбежал на палубу с оружием в руках – чтоб заранее отбить охоту защищаться. Хорнблауэра лихорадило от волнения, которое он лишь большим усилием скрывал. Он резко сложил подзорную трубу и заходил по палубе.

– От «Лорда Монингтона» к нам отвалила шлюпка, сэр, – сказал Рейнер. Он был взволнован не меньше капитана и отнюдь не пытался этого скрыть.

– Очень хорошо, – сказал Хорнблауэр с деланым безразличием.

Он немного успокоился. Если бы Осборн отказал Джерарду наотрез, призвал матросов к оружию и постарался отразить нападение, дело могло бы обернуться плачевно. Если бы в потасовке, вызванной незаконным требованием Хорнблауэра, кто-то погиб, трибунал мог расценить это как убийство. Впрочем, Хорнблауэр рассчитывал, что десант застигнет Осборна врасплох, и тот не окажет реального сопротивления. Так и вышло: Осборн посылает протест. Пусть себе возмущается на здоровье, хорошо бы еще остальные Ост-Индийцы последовали примеру коммодора и ограничились протестами, пока с них будут забирать матросов.

Через входной порт поднялся Осборн собственный персоной. Лицо у него было багровое.

– Капитан Хорнблауэр, – начал он с порога. – Это возмутительно! Я решительно протестую, сэр. В эту самую минуту ваш лейтенант выстраивает мою команду, намереваясь провести принудительную вербовку.

– Он действует в соответствие с моим приказом, сэр, – отвечал Хорнблауэр.

– Когда он это сказал, я с трудом поверил своим ушам. Знаете ли вы, сэр, что ваши действия противоречат закону? Это вопиющее нарушение адмиралтейских регуляций. Это грубый произвол, сэр. Суда Достопочтенной Ост-Индской компании освобождены от принудительной вербовки, и я, как коммодор, буду до последнего издыхания протестовать против любого нарушения этого закона.

– Рад буду выслушать ваш протест, сэр, когда вы соблаговолите его изложить.

– Но… но… – Осборн захлебнулся. – Я его изложил. Я заявил свой протест, сэр.

– А, понятно, – сказал Хорнблауэр. – Я думал, это было предисловие к протесту.

– Ничего подобного. – Дородный Осборн только что не топал в исступлении ногами. – Я заявил протест и не остановлюсь на этом. Я дойду до самых высоких инстанций. Я с края света вернусь, лишь бы свидетельствовать против вас на трибунале. Я не успокоюсь… я не остановлюсь ни перед чем… я употреблю все мое влияние, чтоб это преступление не осталось безнаказанным. Я сотру вас в порошок… я вас уничтожу…

– Но, капитан Осборн, – начал Хорнблауэр, меняя тон как раз вовремя, чтобы Осборн, уже собравшийся театрально удалиться, помедлил. Уголком глаза Хорнблауэр видел, что его шлюпки направляются к двум последним жертвам; очевидно, с остальных они уже забрали, кого возможно. Как только Хорнблауэр намекнул, что может и передумать, Осборн сменил гнев на милость.

– Если вы вернете людей, сэр, я с радостью возьму свои слова обратно, – сказал он. – Заверяю вас, никто и не узнает о случившемся.

– Не позволите ли мне хотя бы поспрашивать в вашей команде добровольцев? – взмолился Хорнблауэр. – Может быть, кто-то пожелает перейти на королевскую службу?

– Ну… ладно, я соглашусь даже и на это. Быть может, в ком-то взыграет дух приключений.