Лингвистические детективы

Изучение истории грамматических терминов в русском литературном языке показывает, что оборот винительный падеж появился в нем иначе. Никакой ошибки не было, все было правильно и не так. Сочетание винительный падеж появляется впервые в грамматике Л. Зизания на базе более раннего оборота виновный падеж в результате аналогического подравнивания по модели на– тельный. У Л. Зизания эти два термина (виновный падеж и винительный падеж) употребляются еще рядом. Не является первичным и термин виновный падеж: он возник в результате замены слова падение словом падеж на основе оборота виновное падение. Последний встречается уже в статье «О осмих частех слова» (в переводе Иоанна, екзарха болгарского) и представляет собой непосредственную фразеологическую кальку греч. aitiatikē ptōsis. Да, но греческое выражение буквально означает «причинный падеж», ведь aitia – это «причина». Значит (могут сказать сомневающиеся), ошибка в переводе пусть не с латинского, а с греческого все же налицо? Нет, никакой вины Иоанна, екзарха болгарского, здесь нет.

Не надо только забывать старых, ныне уже устаревших значений слов.

А слово вина имело в старославянском и древнерусском языках, кроме современного значения, также и значение «причина», aitia, causa (ср., например, в послании митрополита Никифора Владимиру Мономаху: Врачеве первую вину недуга пытаютъ, т. е. «Врачи узнают основную причину болезни»). Так что никакой языковой ошибки в возникновении термина винительный падеж не существует. И виной (т. е. причиной, употребим это слово в старом, сейчас архаическом значении) рождения винительного падежа была не ошибка переводчика, а выбор им при переводе такого слова, которое свойственного ему прежде значения уже не имеет.

О спряжении и падежах

Большинство грамматических терминов русского языка так или иначе отражает соответствующие обозначения греческих грамматик древности. Указанные в заглавии названия в этом отношении исключения также не представляют.

Слово спряжение появляется для обозначения соответствующих изменений по лицам довольно поздно. Оно является неологизмом М. Смотрицкого (см. ниже) и родилось, несомненно, на базе более раннего термина супружество (того же корня), имевшего в XVII в. довольно длительную и прочную традицию употребления. Он, кстати, употребляется уже в статье «О осмих частех слова», в «Адельфотисе» и у Л. Зизания (см. заметку «Когда и как появились грамматические термины склонение и наклонение»). Чем объяснить эту замену? Скорее всего, она объясняется двумя причинами: 1) стремлением М. Смотрицкого устранить из сферы грамматической терминологии слово, имеющее очень употребительный бытовой омоним супружество «брак»; 2) стремлением однотипно назвать изменение по лицам глагола и изменение по падежам имени, а в связи с этим ориентацией на образцы в виде склонение и наклонение.

Ответ на вопрос о том, как, в частности, возникло слово склонение, содержится в заметке «Когда и как появились грамматические термины склонение и наклонение».

Первоначальное супружество «спряжение» – старославянизм, совершенно точно калькирующий греческий термин syzygia, исходно обозначавший, между прочим, словоизменение в целом (как спряжение, так и склонение). Так что объединение спряжения с падежами в заглавии не столь уж странное. В греческом языке этот термин возник на базе слова syzygia в значении «связь, соединение; парная упряжка; пара, брак».

Как видим, и там понятие спряжения сопрягалось с понятием соединения, связи, супружества.

Термин падеж впервые отмечается в «Адельфотисе» (конец XVI в.). Он сменил употреблявшееся до этого слово падение, появившееся в русском языке как старославянизм (падение – словообразовательная калька греч. ptōsis).

Книжный характер слова падеж определил его своеобразную огласовку с е, а не о под ударением. В омонимическом существительном устной бытовой речи падёж (ср. падёж скота) отклонения не наблюдается и произносится [ʼо].

О названиях конкретных падежей попутно уже говорилось в заметке «О «вине» винительного падежа». Несколько добавлений.

Название именительный падеж появляется у М. Смотрицкого. До этого исходный падеж именной парадигмы именовали то правым падением, то именовательным падением, то именовным падежом (греч. onomastikē ptōsis).

Тот же «родитель» и у родительного падежа. Этот термин также идет от М. Смотрицкого и сменил прежние терминологические сочетания родный падеж, родственное падение, родное падение (< греч. genikē ptōsis).