Линии на руке

В незастекленные окна ночью задувал холодный ветер. Из-за отсутствия одеяла или хотя бы теплой одежды я с большим трудом заставил себя уснуть, но стоило мне наконец провалиться в блаженную дрему, как дверь барака открылась и громкий неприятный голос заставил рабов проснуться.

Через пять минут Палач в сопровождении двух солдат выстроил рабов в одну шеренгу, пересчитал нас, после чего отдал команду привести себя в порядок. Означало это быстрое умывание в длинной деревянной колоде, заполненной несвежей водой, и справление естественных нужд, благо для этого не пришлось возвращаться в барак - нужники нашлись и во дворе.

Затем последовал поспешные и очень скудный завтрак, состоявший из крайне неаппетитной баланды. Мне приходилось буквально заставлять себя есть серую, комковатую субстанцию, обладающую отвратительным вкусом и запахом. У остальных таких проблем не возникло - привыкли, видимо.

На все про все нам отвели от силы полчаса, после чего вновь вывели на улицу, чтобы распределить на работы, там уже ждали прибывшие солдаты охраны. Оставлять “чистых” без присмотра никто не собирался, и в этом не было бы ничего ужасного если бы среди десятка вооруженных дубинками и пистолетами молодцев я не увидел знакомую рожу Федоса. Одетый в военную форму Саня демонстративно носил на шее пурс, показывая, что он - свободный житель, правда правую руку, лишенную полосок, мужчина почему-то прятал за закатанным рукавом, стеснялся видать, да и огнестрельного оружия ему не выдали.

М-да, не ожидал я увидеть тут Федоса, не ожидал. Пристроила-таки Лиза своего бывшего хахаля на непыльную работенку. Пусть далеко не самую престижную, но все же не простым крестьянином. Интересно, Кузнецова сама понимает, что Крест вряд ли будет с ней долго развлекаться? Думается мне, если в следующей партии людей, пришедших из деревни, окажется кто-то посмазливей, то Лиза тут же пойдет в отставку. Жаль я до этого момента могу не дожить, а с учетом того, что Федос включен в состав охраны отстойника, то и шансы на побег резко стремятся к нулю. Нужно срочно что-то придумать.

Как я понял из обрывочных разговоров, работ, на которые определяли “чистых”, было не так и много: обслуживание теплиц, возделывание полей и накачка воды для полива и прочих нужд поселения. Чтобы народ не привыкал к одному месту, группы постоянно меняли. Сегодня ты жаришься в стеклянной коробке, поливая теплолюбивые растения, а завтра гнешь спину на полях. Сельхозтехники в Лесном почти не было, как и солярки для нее, а одомашнивание местных животных что-то не задалось, вот и приходилось людям выполнять все самые тяжелые работы вручную. Многое брали на себя крестьяне, или горожане, кто уж как их называл, но им-то платили за труд, а рабы, само собой, все делали бесплатно.

Меня включили в группу из двадцати человек, назначенных сегодня на уборку полей. Как выяснилось позже, зимы в этом мире не бывает в принципе, так что зерновые культуры можно выращивать круглый год, хватило бы места под распашку, а с этим были определенные проблемы. К тому же, земля давала крайне скудный урожай, да еще и истощалась очень быстро, приходилось позволять ей год-два отдохнуть. Вопрос, конечно, можно было решить удобрениями, но где их столько возьмешь? Рейдеры на горбу притащат? То-то и оно.

Под контролем трех вооруженных солдат, среди которых, к счастью не оказалось Федоса, двадцатка людей направилась на выход из Лесного. Странное, конечно, решение принял Палач, включив меня в эту группу, но вполне вероятно это была проверка - а ну как в бега попытаюсь пуститься? Нет уж, так подставляться я не собирался, буду пока работать как честный и добросовестный труженик, а вот когда выясню все, что смогу, попытаюсь сделать отсюда ноги.

Перед тем как выйти на поле, нас подвели к какому-то складу, расположенному неподалеку от главных городских ворот. Там “чистым” вручили тележку с инвентарем, состоящим по большей части из серпов разной степени изношенности. При этом один из охранников, обращаясь прежде всего ко мне, напомнил, что с рабочим инвентарем или другими потенциально опасными предметами к ним лучше не подходить - пристрелят. Мужчина, говоривший это, демонстративно расстегнул кобуру, висящую на поясе. Непонятно, правда, с какой целью, наверное, хотел показать собственную важность.

Вся свободная земля возле города была так или иначе задействована в выращивании урожая, какие-то поля только-только засеяли, а какие-то пора было уже убирать. По большей части выращивали тут рожь и прочие неприхотливые культуры. Откуда только зерно взяли?