Линии жизни

Гульнар, дружа с Леной, тоже весьма активно принимала участие в общественной жизни школы, часто они вместе занимались организаций различных мероприятий. Лена в тот период даже чаще говорила «Мы» а не «Я». «Мы придумали, сделали, пошли, организовали…»

Периодически Гульнар рассказывала истории про разных девочек из других классов, которые завидовали их с Леной дружбе и поэтому говорили про них всякие гадости. Подружки единодушно осуждали этих нехороших девочек и продолжали верно дружить дальше.

– Представляешь, иду в школу, гляжу в почтовом ящике письмо лежит. Думала, тетя из Чимкента написала, заберу, а потом после школы маме отдам. А на конверте мое имя, прикинь!

– Гульнар с блестящими от возбуждения глазами показала Лене конверт. – открываю, а там такое!

– Покажи, – Лена с любопытством смотрела на листок, вырванный из тетради.

Вместе они прочитали письмо, в котором девочка из параллельного класса, как можно было понять из написанного, гневно писала про Гульнар и Лену, про то, какие они отвратительные и неправильные. Подписи в конце не было.

– Какая гадость! – Лена брезгливо отбросила от себя листок, который после прочтения казался чем-то мерзким и скользким.

– И не говори, – Гульнар согласно кивала головой.

По дороге в школу они обсудили, какой же надо быть гадкой, чтобы писать такие письма, и как подло, когда человек, вместо того, чтобы подойти и открыто сказать все в глаза, пишет всякие анонимки.

Инцидент забылся, подружки по прежнему старательно выполняли всякие пионерские дела, подолгу гуляли парочкой и разговаривали свои девчачьи разговоры.

Но через некоторое время Гульнар опять получила по почте анонимку, а затем еще и еще…

Письма стали приходить с завидной периодичностью. Аноним писал такие мерзости о девочках, что порой было невыносимо читать. Когда же в письмах стали проскальзывать маты, Лена, не выносящая ненормативной лексики, вспылила.

Она решила провести расследование и выяснить, кто же такая эта самая Лена Хохлова (со временем в письмах появилась эта подпись), которая пишет такие мерзости.

– Слушай, дай ка мне все эти письма, я все-таки хочу выяснить, – кто же их пишет! – Лена была настроена решительно.

– Да зачем тебе это надо, – немного растерянно протянула Гульнар – мы же с тобой решили, что это слишком низко для нас – разбираться, кто там такой придурошный.

– Ну уж нет, хватит! Сколько можно, про меня всякие гадости будут писать, а я молчать что ли должна! Да и какое они имеют право про тебя всякую дрянь говорить! – вскинулась в ответ Алена.

– Ладно, посмотрю, только кажется, я их повыкидывала…

Поддавшись напору подруги, Гульнар все же принесла несколько писем Лене.

К тому времени у Алены уже выработалась привычка вести записи, фиксировать происходящее, и личные и пионерские дела были аккуратно записаны в отдельные тетрадочки, книжечки. Ведь она со всей душой отдалась работе в пионерской организации. Не проходило дня, чтобы девочка, как председатель совета дружины,не посещалала классный час в младших классах. Начиная с 4 по 8 классы она курировала общественную работу. И ввела такое требование – если человек хочет вступить в комсомол, он реальными делами должен доказать, что достоит такой чести. Как председатель совета дружины юная пионерка считала своим долгом контролировать все, что происходит в пионерской организации школы. А людей в этой самой организации было ни много ни мало – около 1000 человек.

Так что уже в довольно юном возрасте Алена Безрукова получила первые навыки управления организациями. Нужно отдать должное – пионерская и комсомольская организации действительно готовили к жизни хороших управленцев. Это была серьезная школа жизни. Человек, прошедший все этапы роста, начиная с октябрят и заканчивая комсомолом, да еще и на руководящих постах, имел все шансы много чего добиться в дальнейшей карьере. Если умел приспосабливаться под систему. Увы, Лена не умела.

Но вернемся к истории с письмами.

Тщательно изучив почерк, стиль изложения писем, причем все это казалось смутно знакомым, Лена размышляла, кто же эта самая завистливая и ненавистная девочка, которая так старательно поливала грязью двух подруг.

Письма пока больше не приходили, дружба с Гульнар как будто даже стала еще сильнее, они расставались только вечером, когда расходились по домам, а с утра по очереди заходили друг за дружкой, чтобы вместе идти в школу.

***

– Напиши мне в дневнике, что думаешь обо мне – Гульнар протянула Лене тетрадку.

Была в то время такая игра – девочки, ну и мальчики, если соглашались, конечно, писали в специальных тетрадках, что думают друг о друге, потом заворачивали страницу особым образом, и открыть можно было только после того, как человек приходил домой. Это был такой своеобразный способ налаживания взаимоотношений. Обычно все писали, как они относятся к хозяину(-йке) тетрадки, иногда, советовали что то делать, или писали гороскопы, стихи:

Мне хочется чего-то

Не знаю я чего

Загадочное что-то

У сердца моего…

И так далее в том же духе.