Линия Крови

- Говорят и раньше, когда здесь службы еще велись, до революции и после… церкви этой боялись. Потом коммунисты ее закрыли, как и прочие. Здесь устроили зернохранилище. Ничего вроде, люди работали… Вроде попривыкли. Потом склад минеральных удобрений здесь был – это я еще помню, лазили сюда пацанами, на колокольню. Потолок был еще весь расписной, и стены… Потом, когда свод там – в летней части - рушиться начал, отсюда все убрали. Так она и стоит с тех пор, заброшена. Дети сюда частенько ходили, хоть старухи и пугали – нельзя, мол, место это проклято. А потом этот, кинешемский упырь – помните, Иван Иваныч? Девчушку тут пристукнул. Двадцать четыре года уж тому… или двадцать три? Ну, вы-то по любому тогда уже в милиции работали, должны помнить. С этапа он тогда убежал – убийца двух семей кинешемских. О серийных убийцах и прочих маньяках тогда и слыхом не слыхивали, а тут такое. Милиция ходили по домам, предупреждали: может, мол, объявится – у него в этих краях родня. Сообща прочесывали лес - искали…

Капитан достал из кармана мятую пачку «Примы», прикурил. Продолжил:

- Искали да не нашли, а тут девчонка одна логово его и обнаружила. Он, подлец, шалаш себе соорудил прямо за церковью. Его в лесу искали, на болоте, а он тут, почти в селе обосновался…

- Ты, Сахаров, так рассказываешь – будто сам его по болотам искал, - проговорил полковник.

- Искал. Я тогда уж из армии пришел, мы с мужиками тоже его искали. Тогда не то, что сейчас – народ сознательный был.

- Помню я то дело, как не помнить. Одного не пойму – к чему ты все это рассказываешь?

- Так с тех пор эта церковь и кладбище это старое, через которое мы сюда шли, вообще проклятым местом считаются. И в лес за церковью никто не ходит – огибают за километр. Я вот что подумал: ежели и правда место нечистое, темное, так может нечисть всякую – сатанистов там или душегубов всяких – притягивает?

- Много ты думаешь… - проворчал Иван Иваныч.

С улицы донеслось:

- Эй! Люди, вы где?! Ау-у!

- Кто это там еще? – спросил полковник.

Участковый прошел к левой стене – там оказался закрытый толстыми, обитыми железом створками, дверной проем. Капитан отворил створки с видимым усилием. Послышался скрип.

- Здесь, что ли, жмур-то? – спросил кто-то с улицы.

В церковь один за другим вошли два разительно отличных друг от друга мужчины. Первый – энергичный, малорослый толстяк с обширной лысиной на темени. Он не вошел, а вкатился. И весь-то он был похож на большой упругий мяч. С небольшой задержкой за спиной его появился второй – высокий и очень худой человек с кудрявой шевелюрой. В руке высокий держал большой коричневый чемодан с оббитыми углами. Это и оказались обещанные эксперты-криминалисты.

С их прибытием Михайлов словно очнулся, взял инициативу в свои руки. Каждый, кроме полковника, разумеется, получил задачу. Работа закипела.

Вознесенские опера вместе с участковым отправились в село, проводить подворовый обход. На улицу они вышли через открытую капитаном дверь. Выходя, Жанна обратила внимание на мощную кованую решетку, подобную тем, что закрывают окна. Дверная решетка держалась на толстенных петлях, она была в открытом положении. С противоположной петлям стороны висел здоровенный накидной замок. Девушка подивилась внушительности решеток и запоров, которыми могла похвастать древняя церковь.

К селу они пошли напрямую, оставив аллею леденящих душу тополей в стороне. Меж ними и тополями были правильные ряды невысоких, похожих на заросшие кочки холмиков. В нескольких местах сохранились поваленные, вросшие в землю каменные кресты. Жанна оглянулась, При взгляде на пару гигантов, застывших перед колокольней, девушка вновь испытала чувство необъяснимой, пугающей тревоги.

Поросший деревьями холм и брошенная церковь на нем… Да таких в России тысячи. Залитое весенним солнцем древнее здание, казалось, впитывает свет и тепло самой своей кожей… или телом? Кожа-то давно облезла – лишь местами пятна побеленной штукатурки держатся на своих местах, цепляются за кроваво-красные кирпичи. Наверху, на выпуклой крыше под луковицами частично обвалившихся луковок куполов, тоже выросли деревца. Молодые березки качают гибкими ветвями, шелестят юной светло-зеленой листвой.

* * *

Майское солнце прогрело воздух. Легкий ветерок напоен ароматами цветов, трав. На припеке жарко. Александр распахнул куртку. Глубоко вдыхая шалый воздух, пошагал вслед за усатым капитаном. Жанна шла сразу за ним. Кукушкин приотстал. Он снял плащ, кисло посмотрел в сторону стоящих под церковным холмом машин. Чуть поразмыслив, перевесил плащ через руку и поплелся за остальными.

Узкая асфальтированная дорога серой лентой прокатилась меж двух рядов опрятных, глядящихся друг в друга домиков. Дома все один к одному, как на подбор. Многие выкрашены в яркие краски: сочно-желтый, ярко-зеленый, небесно-синий. Подобно подкрашенным ресницам модниц, выделяются вокруг глаз–окон ресницы–наличники. И угрюмым контрастом пасторальной идиллии высится на краю села темно-красной горой мрачный остов большого, двухэтажного кирпичного дома.