Линия ночи

Я так и думал. Нюансы всегда есть. Естественно, глупо было бы пытаться научить Дайрона чему-то новому. Он уже давным-давно, я уверен, разложил эту ситуацию на атомы. Но послушаем.

– Помнишь, – начал Дайрон, – ты спросил меня, сколько времени после взрыва на Чернобыльской станции я отсутствовал?

Я кивнул.

– Почему, ты думаешь, меня не было? Поддавшись чувствам, и уничтожив Гнездо, я пожалел о содеянном. И решил вернуться назад во времени до трагедии, чтобы исправить все ошибки. Но то ли из-за последствий взрыва, то ли по каким-то иным причинам, я промахнулся в прыжке…

На мгновение Дайрон зажмурился, а потом продолжал:

– Видишь ли, если я хочу переместиться во времени, мне нет необходимости по прибытии уточнять дату. Достаточно лишь желания. Нужно вернуться на двадцать лет, и я перемещусь во времени именно на двадцать лет, секунда в секунду. И никогда это не подводило меня. Кроме того раза…

Я должен был переместиться ровно на два дня назад. И сделать именно так, как ты предложил – отправить сообщение самому себе. Но опоздал. Мои внутренние часы сбились, – не знаю, как сказать иначе, и свое послание я прежний получил за секунду до взрыва. И когда явился на станцию, было поздно. И вот ведь ирония… – при этих словах мальчишка грустно усмехнулся, – снова повторилось то же самое… Круг замкнулся, и все прошло так, как прошло… Изначально, собственно, именно поэтому я попал на станцию…

Дайрон замолчал.

Тем временем я обдумывал его слова. Он же только что говорил, что в мире нет столько энергии на перемещение? Или речь идет о созданном двойнике?

– И?

– Когда я сам вернулся обратно, то есть, практически через удар сердца после того, как отправил предупреждение, понял, что ничего не изменилось… То есть, понял-то я это сразу, едва послание ушло, а все осталось прежним… Вспомнил, скажем так.

– А что за послание? – перебил я.

– Письмо, обычное письмо. Поверь, этого было более, чем достаточно…

– Ха, а как ты мог знать, что ничего не изменилось! – Вскричал я, хлопнув себя по колену. – Если меняется ход истории, вместе с ним ты меняешься тоже! И твоя память в первую очередь! Это любому ясно!

Дайрон посмотрел на меня.

– Кому любому? Откуда такие сведения? – Он закинул руки за голову и качнулся в кресле. – С человеком, да, вполне возможно. Но не со мной. К тому же, я уверен, что информационная составляющая остается неизменной… – Он помолчал, а потом продолжал, размеренно качаясь:

– Нарушение вектора хроноцикла напрямую касается лишь физических процессов, но никак не накопленной информации. Максимум, она перейдет в другое качество, недоступное человеку, пока, естественно, недоступное, и потому будет считаться утерянной. Но закон сохранения энергии в самом банальном понимании работает и тут…

Так вот. Упреждая твой вопрос, все мои перемещения оканчивались вселением в созданное тело. Иными словами, Гарри при взрыве видел меня не в настоящем теле. И с ограниченными возможностями. Это понятно?

Я покачал головой.

– Нет. Почему – не в настоящем? Кто его спасал по факту? Ты, или прежний Дайрон?

Дайрон усмехнулся.

– Хороший вопрос. Уточняю. Сообщить самому себе о диверсии я намеревался, скажем, двадцать четвертого апреля. Утром. Я сделал прыжок, и появившись в назначенном месте, во вновь сотворенном теле, тут же отправил письмо.

– Телепортировал? – Уточнил я. Представить, что Бог использовал почтовый ящик и марки было выше моих сил.

Мальчишка кивнул.

– Одновременно с этим я понял, что уже двадцать шестое, а никак не двадцать четвертое, и до взрыва остается меньше минуты… Естественно, разбираться с этим было не время.

Он негромко рассмеялся. Только смех был каким-то не радостным.

– Перемещаясь на станцию, я-то рассчитывал побыть в роли зрителя, а пришлось опять играть главную роль!

Находясь невдалеке, я наблюдал за происходящим, и когда произошел взрыв, не видя себя, вновь вмешался… Все повторилось… И одновременно почувствовал себя, Дайрона, где-то рядом. Судя по всему, он все же появился, и наблюдал за этим спектаклем. Это понятно?

Я кивнул.

– Затем, не встречаясь с самим собой, я вернулся обратно, – продолжал мальчишка, – снова появился вблизи станции, и осознал, что каким-то непостижимым образом помню, как получал письмо, прибыл на место, видел, как мой двойник пытается справиться со взрывом, и что моя помощь уже не потребуется… А тем временем шел май… Странная ирония – с момента моего прыжка, с двадцать шестого апреля прошло тоже двадцать шесть дней… В общем, путь в оба конца оказался весьма неожиданным.

По понятным причинам, повторять я этого не стал…

И при всем при этом, я помню и как боролся с огнем, и как наблюдал это со стороны. И как уничтожил Гнездо. Замкнутый круг без конца и начала…

Он наклонился ко мне и спросил:

– И знаешь, что самое интересное?

– Что? – завороженно спросил я, честно пытаясь разобраться в этих нагромождениях временных парадоксов.

– Я помню начало этой временной петли… Но вот что произошло в действительности… И почему…

Он слегка поморщился, видно, воспоминания были ему неприятны.