Линия огня

– Они понимают, что ты не швырнешь гранату в сторону рюкзаков, потому что опасаешься повредить автоматы, - пояснил я. - Пока ты сам уверен, что не бросишь гранату ни при каких условиях, псы в этом уверены тоже. Попытайся не думать об автоматах, думай лучше о том, что эта штука у тебя в руках разнесет половину стаи.

– Умный, да? - неодобрительно поинтересовался Патогеныч. - На, сам кидай.

– Отойди, салага, - сказал я, забирая у него гранату. - Ты впустую пожираешь мой кислород.

Я перевел взгляд на слепых собак возле наших рюкзаков, вытянувших морды в мою сторону. Поганые твари. Облезлые, полуразложившиеся, вонючие мутанты. Шакалы. На самом деле нам с Патогенычем не так уж и нужны автоматы, чтобы положить прямо на месте дюжину слепых псов. Половину стаи размечет граната, а остальных мы легко примем в ножи… а, черт, у меня больше нет ножа… плевать, голыми руками порвем! Передушим, как щенят! Зубами растерзаем! Я чувствовал, как во мне понемногу закипает неподдельная ярость, и собаки, тоже ощутив это, заволновались, начали привставать, по-прежнему не сводя с меня безглазых морд, словно прослушивая мои мысли чувствительными радарами. Заберите эти чертовы автоматы себе, твари, все равно они вам не помогут! Мать вашу, как же я мечтаю впиться зубами в ближайшую глотку! Как мне хочется ощутить на языке вкус горячей крови!… Короче, сейчас я вас всех буду зверски убивать, а для начала держите подарок от дяденьки Хемуля…

Игнорируя протестующий вопль Патогеныча, я решительно вырвал из гранаты чеку и широко размахнулся. Честное слово, если бы слепые собаки тут же не брызнули во все стороны, словно осколки хлопнувшейся со второго этажа чашки, я без малейших колебаний разнес бы их в клочья вместе с рюкзаками и автоматами, и будь что будет. Я был совершенно уверен, что сейчас брошу гранату. Мне нужно было самому поверить в свою ненависть и отмороженность, чтобы в это поверили собаки. Однако поняв, что мой план удался, я мгновенно погасил бушевавшую в сознании ярость и, продолжая уже начатое было движение, изо всех сил запустил гранатой на девяносто градусов от первоначально намеченного направления.

Мы с Патогенычем резко присели. Взрыв не нанес разбежавшейся собачьей стае ощутимого урона - разве что двух или трех псов слегка посекло на излете осколками. Зато мы с напарником прямо с низкого старта рванули к нашим освободившимся от чужого контроля рюкзакам и, схватив автоматы, встали рядом, привычно взяв на себя по половине огневого направления каждый - по четверти часового циферблата. Недалеко отбежавшие и оглушенные взрывом псы тем временем неторопливо возвращались к нам, настороженно поводя слепыми мордами.

– Итак, господа, - негромко сказал я голосом мультяшного страуса, досылая патрон в патронник. - Не сплясать ли нам знойное латиноамериканское танго?…

Глава 4

Динка

А вечером я сидел в бронированном подвале бара «Шти» перед торговцем Бубной, который, сцепив руки на животе, скорбно взирал на меня из-за своего стола.

– Значит, Патогеныч расколол чертово яйцо выстрелом из «беретты», - со вздохом вычленил он главную идею моего рассказа. Возможно, Бубна надеялся, что, когда он произнесет это вслух, я сам пойму, насколько безумно это звучит. Тем не менее я кивнул и сказал:

– Ага.

– И тебя обсыпало осколками, - продолжал припирать меня к стенке торговец.

– Точно, отец. - Припираться к стенке я категорически отказывался. - В яблочко.

– Но тем не менее ты сейчас здесь, а не валяешься тушкой за Периметром.

– Нет, я как раз валяюсь, а с тобой сейчас разговаривает мой брат-близнец, с которым нас разлучили еще в младенчестве.

Бубна внимательно посмотрел на меня, словно и в самом деле пытаясь найти в моей внешности какие-то неуловимые отличия от знакомой физиономии Хемуля, затем сокрушенно покачал головой:

– Ну, допустим. А если ты тогда заразу какую притащил, сынок? Что прикажешь делать?

– Значит, не судьба. - Я едва заметно пожал плечами. - Все по одной дощечке ходим, чего там. Без риска в нашем деле никак. У тебя тут курить можно?

– Нельзя, - отрезал хозяин кабинета. Побарабанил короткими волосатыми пальцами по столу. - Ну, значит, так, бродяги. Если я узнаю, что вы отнесли яйцо Сидору, Нафане или Клещу - а я узнаю, будьте уверены, - то я сурьезно рассерчаю. Как минимум пострадают наши деловые отношения. Это как минимум.

Бродяги - это он так ко мне обращался. В целях безопасности сталкеры в подвальный кабинет с люком от подводной лодки допускались исключительно по одному. Патогеныч же всегда почему-то страшно робел перед Бубной, поэтому отдуваться за свой героический подвиг в коровнике послал меня. Похоже, очень давно, еще до моего появления в Зоне, между ними произошло что-то на редкость неприятное, из-за чего мой старый приятель до сих пор избегал вести с Бубной самостоятельные дела.

– О как, - понимающе отозвался я. - Сурьезно рассерчаешь, значит. Думается мне, это будет трагическая потеря для человечества.

Торговец молчал, пожирая меня мрачным взглядом.