Линия огня

- Ты чего, де Вет, подурел? – спросила девица, прежде чем Дед успел отреагировать. – Мы же, блин, и так браконьерствуем? Ведь это же гребаный национальный парк, ты чего, забыл?

Африканер даже отдернулся, после чего долго поглядел на девушку. В первый момент он хотел резко ответить, но ему удалось сдержаться. Вредная и самоуверенная засранка, только и подумал он, почувствовав удовлетворение от того, что мгновенно удалось оценить подругу клиента. Одну из тех, для которых все паршиво, а любовник в возрасте, весьма часто в иных обстоятельствах вполне себе нормальный мужик, танцует вокруг таких на задних лапках.

Походило на то, что он не ошибся, хотя, следовало признать, что седой и так держался неплохо, не позволял залезать на свою коротко остриженную, отмеченную шрамами башку. Ему даже удавалось одернуть сучку, когда та начинала быть уж совершенно несносной. Де Вет сдержал злорадную гримасу. Он не желал доставлять излишних неприятностей клиенту, к которому уже успел почувствовать симпатию.

- У всего должны иметься свои принципы, meneer Морозов. – Африканер встал рядом с клиентом, демонстративно обращаясь к нему, как будто бы девицы вообще не существовало. – В противном случае… Иначе нет удовольствия.

Дед Мороз кивнул. Он глядел на недалекий холм, на чуть-чуть более светлое пятно львиной шкуры, которая едва выделялась на коричнево-желтом фоне из грязного песка и высохших зарослей. Ведь удовольствия, забавы и так нет, подумал он. Этот хренов засранец с вылинявшей гривой даже башку поднять не желает, настолько уверен в своей безопасности. В конце концов, это ведь национальный парк. Много лет никто уже не охотится на львов, да и зачем? Совсем другое дело kifaru, несчастные создания, которых природа снабдила безотказным лекарством от импотенции. Растертый рог носорога был желанным товаром, очень-очень многие богатые придурки верили в его эффективность. Настолько, чтобы охота на крупных животных становилась выгодным делом для прекрасно организованных и вооруженных до зубов банд.

Но лев? Дед вытер вспотевший, покрытый пылью лоб. А вот интересно, задумался он, сколько еще имеется идиотов, которых еще притягивает романтика охотничьих приключений, таких, о которых писал Хемингуэй. Ведь то уже далекое прошлое. Нет уже чарующих сафари, нет палаток и раскладных кроватей, нет туземных проводников, которые после удачной охоты подают тебе теплый джин. Нет даже зверья, которое следует настойчиво выслеживать в сорокоградусной сухой жаре саванны. Имеются ленивые скоты, привыкшие скалиться в объективы камер японских туристов и выпрашивать чего-нибудь вкусненькое, словно медведь Йоги в парке Йеллоустоун.

При мысли о медведе лоб Деда пересекла морщина. Погоди, сукин сын, подумал он, твое время тоже придет. Если только сам раньше не сдохнешь от жареного картофеля и гамбургеров. Если я успею тебя пристрелить, как этого вот вылинявшего и ленивого скота на холме.

И тут до Деда дошло что-то загадочное. Он не предполагал, чтобы у де Вета имелось много клиентов на сафари. Тем более, на такие, как сейчас – короткая, но тяжкая поездка на трясущемся лендровере прямиком к высмотренной ранее, доверчивой зверушке. Никакого романтизма, никаких эмоций, да и трофеи мизерны. Тем временем, оснащение африканера выглядело ухоженным, а дополнительное оборудование, пускай и прикрытое брезентовым чехлом, будило уважение. Дед мельком глянул на проводника, который стоял рядом с ним и все еще гневно сопел. И он все понял, еще до того, как африканер успел открыть рот.

Colonel Питер де Вет тоже отправился в путешествие в собственную молодость, в сентиментальную поездку во времена, когда львы были львами, а мужчины – мужчинами. А прежде всего, женщины не вели себя словно надувшиеся соплячки. Это только случайность, стечение обстоятельств, что богатый бизнесмен Морозов наткнулся на белокожего охотника. На бывшего белокожего охотника, ведь таковые принадлежали к виду, которому уничтожение угрожало в большей степени, чем гребаным носорогам, над которыми все так тряслись. Де Вет наверняка занимался сейчас чем-то совершенно другим. Но он тут же воспользовался случаем, чтобы хоть на мгновением вернуться в старые, добрые времена.

Дед похлопал африканера по мускулистому, поросшему светлым волосом предплечью.

- Вы правы, colonel, - сухо заметил он. – Сделаем это, как следует. В противном случае, забавы нет. Подойдем к нему близко и застрелим.

Оба стареющих мужика улыбнулись друг другу. Они не обратили внимания на презрительное фырканье Матильды, дошедшее до них из-за их спин. Господи, ну кто будет обращать внимания на самоуверенных засранок?

  