Линия раздела (СИ)

-- Приехали. – хмуро произнес Измайлов. – Образцы в шлюз доставили, но исследовать их не на чем, а скоро будет и некому. Если Постников мутирует, он там остатки лаборатории разнесет. А у нас и так до крайности ограниченный ресурс, что называется. Вторую лабораторию мы просто не сделаем. дайте мне Милявскую.

Дежурный переключил селектор.

-- Слушаю вас, -- донесся из динамика женский голос.

-- Хоть что-то вы успели увидеть?

-- Скорее да, чем нет, -- обнадежила она. – В клеточной жидкости препарата травяного листа, если разобрать полученные несколько секунд видео на кадры, видно то, чего там быть не должно, и что не соответствует ни одному известному микроорганизму. Это не бактерия, точно, но и не вирус, так как не бывает таких огромных вирусов. Он даже крупнее, по масштабной линейке, чем Pandoravirus. Это какая-то, простите, новая ветвь жизни, не то что вид. Но больше я ничего пока сказать не могу.

-- У нас есть двадцать минут, -- сообщил Измайлов. – По истечении этого срока, лаборатория, скорее всего, будет уничтожена. Подробности долго рассказывать, о них потом. Как руководитель проекта, скажите, что мы можем сделать за эти двадцать минут?

-- Так... – Милявская на пару секунд задумалась. – Записывайте! Первое, приготовить из той же травы несколько одинаковых препаратов. Второе, один препарат обработать температурой, при которой человек кратковременно может выжить в защитном костюме. Ну, к примеру, триста градусов, для начала. Второй пятидесятипроцентным раствором кислоты, третий такой же густой щелочью. Только всю обработку провести в ограниченных герметичных контейнерах! Чтобы исключить влияние внешней среды на результат.

-- Мы результат отследить не сможем! – подсказал Грохотов. – Микроскоп уничтожен.

-- Это не важно! – неожиданно для всех заявила Милявская. – Я знаю, что делать потом. У нас вариантов и так не много!

Дежурный передал инструкции Постникову. Тот, сняв часы и положив их на стол, принялся за работу. Без перчаток готовить препараты было значительно легче, но минуты все равно утекали слишком быстро.

Приготовив образцы, капитан уложил их в специальные контейнеры из тонкого кварцевого стекла, не мешающего исследованию под микроскопом. Он понял, чего хочет Милявская. Искать щелочи и кислоты у него не было времени, поэтому он взял установил автоклав на температуру в триста градусов, и сунул в него один из контейнеров. Сколько такую температуру может выдержать человек в ОЗК? Не больше пяти секунд. Значит, стоп.

Постников, обжигаясь о разогревшееся кварцевое стекло, вынул образец, и маркером написал на нем температуру и время воздействия. Затем перевел верньер автоклава на пятьдесят градусов вниз, дождался, когда термометр покажет установившуюся температуру, и положил в ячейку следующий образец. Так, с шагом в пятьдесят градусов, до отметки в совершенно безопасные сто градусов, он обработал все образцы, кроме одного, подписал их, а на последнем сделал крупную надпись «Заражено».

-- С химией возиться нет времени, -- сообщил он по селектору.

– На нет и суда нет, - спокойно ответила Милявская. -- Теперь надежно укройте образцы. Например, в остуженном автоклаве. Закройте их там.

-- Чтобы уберечь, когда я мутирую, и начну тут все крушить? – уточнил Постников.

Милявская не ответила. Обстановка была тяжелая, не до шуток. Постников выключил автокалав и, дождавшись, когда тот остынет, убрал в него образцы плотно забив свободное пространство скомканной бумагой из журнала для записей. Судя по часам, прошло двадцать пять минут с того момента, когда мутировавший Бергис, с простреленной головой, испустил дух. Все. время вышло.

Постников уселся в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза, ожидая ужасной боли и судорог, предвещающих мутацию или смерть.

-- Это полковник Измайлов. – раздался по селектору мужской голос. -- Я не могу вам приказать застрелиться, но так было бы практичнее, что называется. Иначе вы, мутировав, разнесете там остатки оборудования.

-- Нет, грех на душу я брать не буду, уж простите, -- с усмешкой ответил Постников, не открывая глаза. – Вашим образцам ничего не грозит. Они заперты в автоклаве, я туда еще бумаги набил. А из оборудования вам, как я понял, понадобится теперь лишь микроскоп, и ничего больше. Притащите его сюда, осмотрите готовые образцы, и будете жить счастливо. Наверное.

Ему никто не ответил. И не только потому, что отвечать было нечего. Измайлов, Грохотов и дежурный заметили движение на мониторе наружного наблюдения. Приглядевшись, они с изумлением увидели, что мутанты, минуту назад царапавшие внешние ворота шлюза, бросили это занятие и, поблуждав по поляне, всей огромной толпой уверено направились обратно к коллектору, по пути отрывая куски плоти от погибших сородичей, и утаскивая их с собой. Это выглядело похожим на морской отлив в бухте, имеющий в океан узкий выход.

-- Они уходят! – не веря глазам, воскликнул Грохотов.

-- Все, как говорил Рощин, -- прошептал Измайлов. – Мутанты отличают зараженных от незараженных. Теперь это можно считать подтвержденным фактом.