Линия сердца

Шаги за дверью. Тут же раздался звук подъехавшего лифта. Створки разъехались. Напряженно уставилась туда. Дверь передо мной распахнулась, и я почти ввалилась в номер, прямо в объятия Дмитрия Валенского. За спиной раздалось покашливание. Повернула голову. Два здоровенных детины с коротко стриженными головами.

– Эта неизвестная прорвалась через администратора, – сказал один из них. – Вывести ее?

– Это моя невеста, – спокойно ответил Дмитрий. – Если она придет в следующий раз, незамедлительно пропускайте ее. Даже если меня не окажется, можете дать ей ключ от номера.

На лицах охранников отразилось изумление. Они переглянулись и тут же торопливо принялись извиняться.

– Простите.

– Всего доброго, – откликнулся Дмитрий.

Он втянул меня в комнату и запер дверь. Я тряслась, как перепуганный заяц, преследуемый охотниками. Дима крепче прижал меня к себе.

– Все в порядке. Я надеялся, что ты вернешься.

В его объятиях хорошо и уютно. От него так приятно пахнет. Хотелось, чтобы он не отпускал меня никогда. Подняла взгляд и с удивлением увидела оранжевое пятнышко на его щеке.

– Что это? – Я непроизвольно коснулась и вытерла.

– Краска, наверное, – улыбнулся он. – Я ведь художник. Забыл тебе об этом сказать. Вернее, не было возможности.

Он отстранился, указывая на стоящий посреди гостиной холст.

– Вчера этого не было, – заметила я. – Ну… По крайней мере, сегодня утром точно…

– Сразу после твоего ухода приехал мой секретарь и привез вещи из аэропорта.

– У тебя есть секретарь?

Я вдруг осознала, что мы с ним сами собой перешли на «ты». Это получилось так мягко и естественно. Странно казалось обращаться к нему на «вы» после того, как он представил меня своей невестой.

– Да, – ответил он. – Мой верный друг и помощник. Не знаю, что бы я без него делал. Я познакомлю тебя с ним.

Я подошла к картине. По-видимому, только набросок. Черные штрихи. Посередине единственное яркое пятно, напоминающее руку.

– И в каком жанре ты работаешь?

– Трудно сказать. Я не люблю ограничивать себя рамками. У меня есть разные работы: и реалистические и авангардные. Общее в них только одно.

– Что же?

– Руки.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Руки?

– Да. Это бабушка привила мне особое трепетное отношение к человеческим рукам. Она говорила, что по ним можно узнать о человеке все. Вот ты, когда знакомишься с людьми, на что сразу обращаешь внимание?

– На глаза. Добрые они или злые, – уверенно ответила я.

– А я на руки.

Я невольно взглянула на свои и тут же спрятала за спиной. Формой они, конечно, красивые, с длинными тонкими пальцами. Но вот с понятием маникюр совершенно не знакомы.

Дима мягко вытащил мои руки из-за спины и сжал в своих ладонях.

– Знаешь, как я узнал, что ты та самая?.. Когда снял перчатки и увидел твои руки… Они идеальные.

Мои щеки пылали, я это чувствовала. Снова пришли сомнения в психическом здоровье Дмитрия. Чтобы перевести разговор на другую тему, я сказала:

– А что тебя вообще привело сюда, в наш богом забытый городок? Ищешь вдохновения?

– Я здесь родился…

– И где живешь теперь?

– В основном в Нью-Йорке. Но я подолгу не привык сидеть на одном месте.

Я с невольной завистью вздохнула. Что касается меня, то, видимо, так и придется до конца жизни провести в нашем Ильинске. Нью-Йорк и прочие недостижимые места я могла увидеть только по телевизору. Снова остро осознала собственную никчемность.

– Вообще-то я сюда пришла узнать, не находил ли ты в парке мою сумку, – запинаясь, проговорила я.

Он вздохнул, потер переносицу и вышел из гостиной. Вернулся, неся уродливую черную сумку.

– Вот эту?

Протянул мне.

– Я только после твоего ухода о ней вспомнил.

– Спасибо.

Схватив сумку, я вцепилась в нее, словно в спасательный круг и прижала к груди. У меня больше не было причин оставаться. Сама все испортила. Лихорадочно пыталась найти повод задержаться. Снова взгляд упал в сторону холста.

– И много тебе приносит занятие творчеством? Или это только хобби?

Дмитрий вернулся к картине, взял кисть и стал набрасывать другие штрихи.

– Ну, в последнее время приобрел некоторую известность. Но это не основной способ заработка.

– У тебя есть фото твоих работ?

– Я не настолько тщеславен, чтобы носить их с собой, – улыбнулся Дмитрий. – Кстати, раз уж ты так упорно отвергаешь саму мысль о том, чтобы стать моей женой, у меня к тебе другое предложение.

– Вот как? Что за предложение?

– Стать моей натурщицей.

– Что? – Я всплеснула руками, выронила сумку и кинулась собирать ее содержимое, рассыпавшееся по полу.

Тут же рядом оказался Дмитрий, помогая собрать кучу нужных и ненужных предметов. О существовании некоторых из них я уже успела забыть. Наши руки соприкоснулись, он осторожно удержал мою ладонь.

– Я не прошу чего-то непристойного. Меня интересуют только твои руки.

– Вот как?

Меня это уязвило. Выходит, я сама его совершенно не привлекаю, как женщина. Хотя чему я удивляюсь? Он произнес: