Линия жизни

Прошло несколько дней, и городок, потревоженный необычными событиями, успокоился. Жизнь снова вошла в привычное русло, текла сонно. Вопреки всеобщему предчувствию, беды не случилось. Хомо оказались тихой, не доставляющей неприятностей парой. Впрочем, самку никто больше не видел.

Лишь цихриты, живущие стаей, с неделю отсиживались в подвалах, впроголодь.

Хомо каждый вечер выходил на террасу, усаживался в кресло, сплетенное из пружинистых лиан, устанавливал перед собой непонятного назначения треногу, крепил на ней белый лист и водил по нему тонкой палочкой.

Постепенно к нему начали привыкать. Даже стали здороваться, проходя мимо, а он кивал в ответ, обнажая белые зубы. Звенги пугались. Хонди отвечали понятным только им скрежетом. Эшранг терялся в догадках. «Зачем он скалится? – неприязненно думал Эшор. – Почему его лицо внезапно бледнеет, а в глазах появляется холодный блеск? Он хочет меня убить, но сдерживается?»

Цихриты вообще откочевали. Они покинули давно обжитые подвалы, поселились поодаль, предпочитая терпеть лишения такому соседству.

* * *

Вечерами, незадолго до наступления темноты, солнце, всегда сияющее в зените, тускнело, и небо над городом резко меняло цвет, становилось похожим на толстое зеленоватое стекло.

Свет струился отовсюду, так продолжалось около получаса, затем вдруг резко темнело.

Эшор жил в одном из обломков атлака, на окраине, и новое соседство сильно обеспокоило его. Настроение эшранга стало изменчивым. Он больше не взбирался на скалу за городом, видимо, чего-то боялся, ждал неприятностей.

На самом деле Эшор был не так-то прост и жалок, как казалось другим. Он знавал лучшие времена, иные миры, но оказавшись тут, в ловушке, постепенно смирился. Вскоре после выхода из стазиса эшранг наведался к хонди, узнал от них историю планеты и понял: ему не выбраться. «Во Вселенной существуют явления, чья сила неодолима», – так он успокаивал себя, пока появление двух загадочных существ не разбило душевное равновесие, словно хрупкий стеклянный сосуд.

Откуда они взялись? Эшор успел хорошо изучить окрестности и знал – город окружен непроходимыми зарослями энергетических растений, среди которых невозможно выжить.

Цихриты были единственными, кто мог отыскать тайные тропы, уводящие в гибельную чащу. Раньше Эшор не задумывался, зачем одичавшие биороботы армахонтов регулярно наведываются в энергетический лес, а теперь, понаблюдав за их странной реакцией на появление людей, отправился в сырые подвалы и устроил допрос с пристрастием, благо компактные устройства, сохранившееся среди прочего оборудования на борту атлака, позволяли ему свободно общаться с живыми нейрокомпьютерами.

Полученная информация взволновала эшранга, привела его в замешательство, пробудила угасшую надежду и одновременно – встревожила.

Этим вечером, не выдержав растущего беспокойства, Эшор решил прояснить ситуацию.

На улице уже стемнело. Стальная радуга изгибалась в ночном небе от горизонта до горизонта. Бледный свет неподвижной луны рассеивал мрак. Огненная капля станции Н-болг сияла ярче, чем звезды.

Эшранг страшился встречи, но хомо теперь притягивали его словно магнит. Он медленно брел по улице, набираясь храбрости для предстоящего разговора.

* * *

Егор сидел на ступенях массивного крыльца, глядя в ночь.

Перед ним на самодельном мольберте белел лист бумаги. Сквозь оконный проем изнутри дома пробивался холодный свет.

Он уже восстановил силы, но пока не решил, что делать дальше. Дал себе передышку.

Дом они выбрали не случайно. Холодный свет, мятущийся в окнах, определил предпочтения – внутри в одной из комнат сканировался росток темпорала. Энергетическое растение по непонятной причине не образовало полноценной структуры, и искусственный интеллект предложил исследовать его, благо аура занимала всего пару квадратных метров.

«Мы найдем ошибку в расчетах и попытаемся еще раз», – упрямо думал Егор.

От мыслей его отвлек невнятный ночной шорох. Кто-то нерешительно топтался на границе света и тьмы.

– Заходи, раз пришел.

Из глубокой тени появился эшранг. Голова вскинута, клюв приоткрыт, шерстка дыбом, крылья приподняты, плотно прижаты к телу, образуя подобие рук в обрамлении обвислых складок кожи.

Несколько секунд они сверлили друг друга пристальными взглядами.

– Зачем явился? – Давняя, застарелая, тщательно подавляемая неприязнь прорвалась в голосе Егора, полыхнула и тут же угасла в тяжелом взгляде.

– Я живу неподалеку, – произнес Эшор. – С соседями принято знакомиться.

– Меня зовут Егор. – Бестужеву с невероятным трудом далась простая фраза.

– Эшор, – отрекомендовался эшранг. – Но ты ведь пришел не один? Где твоя самка, хомо? Ты ее прячешь? Так принято?

На обветренном лице Егора не дрогнул ни один мускул.

– У меня нет самки, – сквозь зубы выцедил он.

– Вас было двое. Я видел, – настаивал эшранг.

– Какое тебе дело, птица?!

Эшор не выдержал явного оскорбления, зашипел. Его крылья слегка приподнялись.

Бестужев угрожающе привстал. Бешенство в его глазах теперь читалось отчетливо, недвусмысленно.

Казалось, еще секунда – и они вцепятся друг в друга.