Линия жизни

– Где нам теперь найти хондийский корабль? – хрипло спросил Бестужев, мрачно озираясь. Вокруг – фантастический лес энергетических деревьев. Между темпоралами воет и вихрится ветер, несущий лишь пыль и песок. Да, действительно – конец времен, точнее не скажешь. Все живое погибло. Их отчаянная попытка изменить ход событий окончательно провалилась. А ведь верилось, что Аллея Темпоралов откроет путь в эпоху, когда планетой еще управляли армахонты. Теперь этой надежды больше нет…

– Егор, – искусственный интеллект помог ему встать, закинул руку Бестужева себе на плечо, – держись. Надо идти.

– Куда?

Андроид жестом указал направление.

– Там древний город. Помнишь?

– Руины, – пренебрежительно, едва слышно ответил Бестужев. С каждой минутой ему становилось все хуже. На этот раз сдвиг времени едва не убил его.

– Многое могло измениться, – упрямо ответил искусственный интеллект. – Давай же! Держись! Вот так! – он заставил Егора сделать первый шаг.

* * *

Песок скрежетал в приводах.

Мгла пожирала пространство. Мятущийся сумрак застыл причудливыми волнами искажений.

Человек и андроид медленно шли по узкой тропе между темпоралами.

Говорят, машинам неведомо отчаяние. Но это не так. Искусственный интеллект, спроектированный на далекой, потерянной в пространстве и времени планете Земля, собранный на заводах корпорации «Сибирь», прошел долгий и далеко не светлый путь саморазвития.

Он взрослел на протяжении жизни четырех поколений пандорианцев, но теперь у него не осталось никого, кроме Егорки.

Эмоции, формирующиеся в искусственных нейросетях, не позволяли принять поражение, сдаться. Они шли вразрез с холодной логикой, все чаще управляли поступками, заставляя идти, прислушиваться к слабому дыханию обессилевшего человека, питать надежды…

Внутренний мир андроида необратимо менялся.

Он мог спокойно размышлять о причинах поразившей Пандору катастрофы, пытаться разгадать тайну возникновения темпоралов, без фобий общаться с представителями иных цивилизаций, но когда дело касалось близких ему людей, рационализм машины отступал на второй план.

Близящаяся гибель планеты ничего не значила по сравнению с угасающей жизнью Егора.

В оранжевой мгле внезапно раздался отдаленный, едва слышный, протяжный, переливчатый, полный тоски клекот.

– Эшранг?! – Бестужев встрепенулся. Он тоже услышал приглушенный расстоянием звук.

– Похоже. – Андроид остановился, сканируя направление. – Егорка, там, впереди, граница темпоралов!

– Может, послышалось?

– Нет! Вот опять! Я же говорил тебе! В руинах кто-то живет!

Егор мрачно промолчал. Клекот эшранга трудно спутать с другими звуками, но даже если и так, чем нам поможет инопланетная тварь?

Андроид не разделял его пессимизма.

– Пошли, – он снова заставил Егора двигаться, машинально переставляя ноги. – Вот увидишь, мы выберемся!

Минут через тридцать они добрались до границы темпоралов и оказались между двух разноликих пространств.

За спиной осталась Аллея и окруживший ее энергетический лес, а впереди лежали руины древнего города. Возможно, он – последний островок жизни на погибающей планете?

Егор в изнеможении присел на пожухлую траву.

Здесь уже не было ветра и пыли. Теплый воздух нес запахи жилья и растений.

Вновь раздался клекот эшранга, но теперь он прозвучал отчетливо, близко.

* * *

Тревожные звуки плыли в бархатистой и теплой тиши.

Сначала раздавалось кроткое дробное пощелкивание, его сменял резкий клекот, переходящий в зов – долгий, протяжный, на сколько хватало дыхания.

И снова, спустя короткую паузу, – дробное пощелкивание клюва, гортанный клекот…

Фигура эшранга, взобравшегося на скалу, откровенно пугала. Он расправлял кожистые крылья, вытягивал шею, запрокидывал голову и, отдаваясь во власть древнего инстинкта, отчаянно звал кого-то, бросая вызов одиночеству, предопределенности, року.

Город, распластавшийся по склонам холма, внимал ему нервно и сочувственно.

Многие жители спешили закрыть окна. От безысходного крика кровь стыла в жилах, особенно у звенгов.

Вообще-то эшранг появился недавно, жил обособленно, особых хлопот не доставлял.

Фрагмент атлака, космического корабля его расы, раньше скованный полем стазиса, темнел за чертой обжитых кварталов. Обломок давней космической битвы до недавнего времени окружала роща темпоралов, но примерно месяц назад энергетические деревья начали чахнуть, угасать, а затем и вовсе исчезли.

К эшрангу отнеслись с сочувствием. Тут поневоле заголосишь, если пережил крушение, века провел под опекой систем защиты и вдруг очнулся в совершенно незнакомом мире!

Впрочем, никто по-настоящему не понимал его. Знания-то утрачены. Та галактика, которую помнил эшранг, о которой тосковал, изводясь безысходным криком, давно исчезла за вуалью забвения, канула во тьму веков.

Говорят, во всем виноваты хомо. Но и они уже стали легендой. Существует ли на самом деле прекрасный человеческий город, скрытый за периметром измененного времени, не скажут даже хонди, а ведь их генетическая память накапливает и передает знания из поколения в поколение.

Городок жил мирно. Старые распри стерло время, а для новых не находилось причин.