Линия жизни

Несколько слов о том, как мы добились таких впечатляющих результатов. Одним из основных показателей деятельности депо является выполнение плана пассажироперевозок. Соответственно, чем меньше отказов и простоев машин, неплановых возвратов подвижного состава с линии в депо, тем больше количество перевезённых пассажиров. Постоянно отслеживая и анализируя причины сбоев в системе производства ремонтов, мы принимали решения, позволяющие влиять на ситуацию в комплексе. Для этой цели была специально создана группа из трёх человек, которые занимались только разработкой и внедрением рационализаторских предложений: Анатолий Тихонович Урусов, заслуженный изобретатель СССР, Володя Кунгурцев, Василий Сенченко. И дело пошло.

Например, очень большое число возвратов происходило из-за сломанных дверей, особенно в часы пик, а перевозить людей в троллейбусе с открытыми дверями, понятное дело, нельзя. Реле, которые обеспечивали открывание и закрывание дверей, были крайне низкого качества и массово выходили из строя. Мы подобрали аналогичные, но более надёжные и приобрели их через завод имени Калинина. Результат, что называется, был налицо. Но это только один пример, а их была масса.

Инициатором здесь выступал директор депо Сычёв Геннадий Александрович, который долгое время проработал на Свердловской железной дороге и правила, усвоенные там, старался вводить в депо. В большой мере это касалось внедрения справедливых условий оплаты труда, что в свою очередь сказывалось на производительности, на качестве ремонтных работ и перевозки пассажиров.

Одной из памятных страниц было социалистическое (а как иначе?) соревнование между Орджоникидзевским и Челябинским депо №2, которое открылось и было введено в эксплуатацию вслед за нашим. Стоит отметить, что за продолжительное время нашей дружбы-соперничества челябинцы очень редко у нас выигрывали.

Четырнадцатого сентября семьдесят девятого года в нашей семье произошло радостное событие: родился второй сын, Олежка – этим именем назвал его Игорь. Накануне родов я снова отвёз Надежду в Чайковский. Игоря, естественно, тоже. Помощь в лице, как её, так и моей мамы была рядом, так что можно было не беспокоиться. Спустя некоторое время, когда малыш окреп, я привёз семью домой.

После рождения Олега мне предложили написать заявление на трёхкомнатную квартиру. Это говорило об отношении ко мне в ТТУ, где очередь на жильё всегда была огромной, ведь само Управление домов не строило, а только получало отчисления от города.

Заместителем начальника ТТУ по общим вопросам был тогда Пугачёв Валентин Андреевич, человек очень пробивной и хваткий. В тот продолжительный период, когда он работал начальником Северного трамвайного депо, это депо по показателям работы всегда было на высоте. Позже, когда Пугачёв рос по карьерной лестнице, стал главным инженером ТТУ, а затем был переведён на работу в Облкомхоз, нас продолжали связывать хорошие деловые отношения. Именно Валентин Андреевич в считанные дни и решил мой квартирный вопрос. Как ему это удалось – не знаю, но квартиру я получил очень быстро.

Девятиэтажный панельный дом-стена, какими в те времена застраивали город, находился, да и теперь стоит, на улице Молодёжи – такое вот позитивненькое название. А ведёт эта улица прямиком на Северное кладбище, где и заканчивается у ворот бывшего центрального входа – его впоследствии перенесли в другое место. Название оказалось пророческим и вполне оправдало себя сперва в восьмидесятые – с началом афганских событий, затем – в лихие девяностые – в период великого передела, а потом – в двухтысячные, когда во множестве стали погибать от наркоты совсем молодые ребята и девчонки.

Логичнее было бы именно её назвать именем двадцати шести бакинских комиссаров – они были казнены в ночь на 20 сентября 1918 года под  Красноводском по решению местных властей за сдачу Баку турецко-азербайджанским  войскам. А именем Молодёжи стоило назвать улицу Бакинских Комиссаров: в дальнейшем она станет активно застраиваться новыми домами, в которых будут селиться молодые семьи.

Но дарёному коню в зубы не смотрят, и для меня панельная трёшка на девятом, последнем, этаже в доме на краю города была царским подарком.

Мы строили, строили… 1980 год

Поскольку запускали наше депо, как я уже упоминал выше, в авральном порядке, окружающий его забор тоже был сварен на скорую руку – из сетки-рабицы и металлического уголка. Хоть я, возможно, заблуждаюсь, и проектировщики просто рассчитывали на высокий уровень сознания советских граждан. Но, то ли не все у нас сознательные, то ли забор оказался не слишком надёжным – начались хищения. Ночная смена, подготовив машины к выпуску, под утро обнаруживала, что в троллейбусах сняты сидения, зеркала, панели и даже верёвки, с помощью которых ставили штанги на высоковольтные провода. Так как организовать охрану такой большой территории имеющимися средствами было невозможно, решили ставить новый бетонный забор.