Линия жизни. Как я отделился от России

Последнее время Финляндию неофициально представлял в Англии доктор Холсти. Его мнение насчет того, сможет ли Финляндия добиться понимания своих проблем, было абсолютно безрадостным. Заместители министра иностранных дел лорд Роберт Сесил и лорд Чарлз Хардинг, с которыми я когда-то встречался в посольстве Англии в Петербурге, заявили, что Финляндия, продолжая свою прогерманскую политику, сама поставила себя в неблагоприятное положение, а также дали понять, что нынешний состав правительства Финляндии – прямая помеха для улучшения отношений. Вышеназванные господа все же выразили свое удовлетворение тем, что именно я начал с ними переговоры, поскольку, по их мнению, я был носителем наиболее здоровых политических взглядов. Доктор Холсти сообщил мне некоторые сведения об активности представителей русского «белого движения» в Лондоне, а также о деятельности Керенского и бывшего генерал-губернатора Финляндии Стаховича. Они по-прежнему считали Финляндию частью Российского государства. Последний вообще выступил с заявлением, что Финляндия на определенных условиях согласится на автономию в составе будущей России.

В Министерстве иностранных дел я был принят благожелательно, но, забегая вперед, могу сказать, что ничего особенного во время этого визита в Лондон я добиться не смог. 15 ноября у меня состоялась продолжительная беседа с лордом Робертом Сесилом. В ходе этого разговора я окончательно понял, что мне не следует возлагать большие надежды на политический успех моей миссии. Как сообщил мне лорд Сесил, до мирной конференции Великобритания не имела возможности в одностороннем порядке признать независимость Финляндии. В этом вопросе она должна была действовать солидарно с Францией и другими союзниками. Тот факт, что Финляндия объявила принца Фридриха Карла своим королем, сильно осложнил наши отношения со странами Антанты. Эти страны сомневались, что Финляндия сможет проводить независимую политику.

– Если вы хотите создать суверенное государство, – заметил лорд Сесил, – вам не следует думать о том, чтобы посадить на трон принца.

В Министерстве иностранных дел Великобритании я смог ознакомиться и с общеполитическими проблемами, в частности, меня интересовали отношения между Англией и Россией. По этому вопросу существовало два принципиально различных мнения. Одни государственные деятели, например бывшие послы в Петербурге лорд Чарлз Хардинг и сэр Джордж Бьюкенен, полагали, что прежний режим в Российском государстве будет восстановлен и в дальнейшем оно снова присоединит к себе многие бывшие провинции. Другие, среди которых был и лорд Сесил, считали, что Россию необходимо раздробить на части, но как это сделать, они не могли пояснить…

* * *

17 ноября я отправил в Хельсинки свою телеграмму с сообщением о результатах переговоров. В ней, в частности, говорилось: «После бесед с лордом Робертом Сесилом и другими официальными лицами Министерства иностранных дел и Министерства обороны мне в общих чертах стало ясно, что по отношению к Финляндии существует глубоко укоренившееся недоверие и нам необходимо отказаться от возведения на престол принца Фридриха Карла».

В тот же день я получил телеграмму, в которой правительство просило меня занять пост регента. Полностью осознавая всю ответственность, которая ложилась на главу государства в столь трудные времена, я решил на этот раз не устраняться от того, что считал своим долгом, и принять предложение. Став главой государства, я мог бы более энергично и авторитетно вести переговоры. После беседы в Министерстве иностранных дел Великобритании мне стало совершенно ясно, что вопрос о признании независимости Финляндии является одной из тех политических проблем, которые нельзя решить без переговоров с Францией. Поэтому первым делом я решил отправиться в Париж.

Благодаря помощи британских официальных лиц мое путешествие прошло гладко, и 24 ноября я прибыл в Париж. Среди влиятельных французских политиков, с которыми я обсуждал наши проблемы, я бы особенно выделил Аристида Бриана и Альбера Тома, который посетил Петроград во время революции и довольно хорошо разбирался в жизни России.

Искренним другом Финляндии показал себя господин Франклин-Буйон, председатель комиссии по иностранным делам палаты депутатов. Он придерживался точки зрения о необходимости создания Балтийского союза, в который вошла бы и Финляндия. Я возразил, выдвинув тезис, что моя страна, которую с северными народами объединяли исторические и культурные связи, скорее включилась бы в Скандинавский союз, несмотря на недальновидную политику Швеции в отношении Аландских островов, которая стала препятствием для такого объединения.