Линкор «Альбион»

Дойл снимал дорогую квартиру, и современное оборудование у него в доме имелось, в том числе и рефрижератор. Вот только… Дойл стал мучительно вспоминать, остался ли у него хоть один чистый стакан, или нужно бежать на кухню мыть. Служанка посещала его всего два раза в неделю, но стакан… Один стакан нашёлся, он поспешил налить начальнице виски и, наливая, всё боялся не угадать с количеством. Нальёшь много — будет слишком крепко, нальёшь мало — подумает, что пожадничал. В общем, он нашёл баланс и вскоре появился в гостиной со стаканом руке. Появился и замер в удивлении, увидав, как леди Рэндольф Черчилль дожидается своего виски. Хозяин квартиры держал стакан с выпивкой и смотрел на свою молодую начальницу, а она просто сидела в кресле… положив ногу на ногу. Но не только эта фривольная поза заставила такого опытного мужчину, как Джон, застыть в дверях; просто леди Рэндольф положила свой правый башмачок на своё левое колено и при этом так высоко подобрала юбки, что оба её колена, обтянутые кружевными чулками, оказались в поле его видения. Он не решался подходить к ней. Ему даже от дверей показалось, что он видит часть её белоснежных панталон. Что было немыслимо! И Джон чуточку остолбенел от уведенного и даже подумал вернуться на кухню. Но…

— Дойл! — произнесла леди Рэндольф. Она едва заметно улыбалась; видимо, ей понравился произведённый ею эффект. — Может, ты всё-таки дашь даме выпить?

Джон, не произнеся ни слова, подошёл к ней и, стараясь больше не смотреть на то, что он уже увидел, протянул начальнице стакан с выпивкой.

— Прошу вас, мадам.

Она взяла в руки стакан и, сделав маленький глоток, распробовала то, что отпила, поморщилась — и лишь после этого подняла на него глаза и спросила:

— Как ты думаешь, Дойл, зачем я пришла к тебе на ночь глядя?

В тоне умной и всегда уверенной в себе женщины отставной солдат почувствовал подвох, и потому на вопрос ответил не сразу, а после того как, отойдя от начальницы, взял с каминной полки сигару из ящика и прикурил её от зажигалки.

— Рискну предположить, мэм, что ваш визит вызван неотложной необходимостью.

— Необходимостью? — леди Дженнет фыркнула, и это означало, что он не угадал. — Я пришла поговорить с тобой и установить неофициальный контакт. Ты должен понять, — она сделала глоток и на этот раз уже не морщилась, а просто поднесла стакан к глазам и поглядела на содержимое, — я не такая, как все остальные твои начальницы, я не англичанка, как ты, наверное, слышал, поэтому ты можешь быть со мной более открытым.

«Открытым? Изволит шутить? Притащилась почти ночью, задрала юбки, показывает мне колени и призывает быть открытым?». Всё это очень не нравилось старому солдату колониальных войн. Уж он-то знал, что может быть с простым человеком, если на него осерчает какой-нибудь родственник лорда или член парламента. Например, муж этой молодой распутной женщины.

— Это для меня большая честь, — отвечал ей Дойл обычной, пустой и вежливой фразой. Сам же при этом старался, не дай Бог, снова не взглянуть на ноги начальницы. И посему, разговаривая с ней, таращился куда-то в стену.

— Дойл…, — а леди Рэндольф как раз пристально рассматривала его, и ей, кажется, не нравилось эта индифферентная позиция по отношению к её коленкам. — А как ты попал в «Сервис»?

Тут уже Джон не смог не взглянуть на молодую женщину, что пришла к нему в гости ночью, он посмотрел и убедился в том, что в первый раз он видел именно край её панталон; потом Дойл перевёл взгляд на её лицо и ответил:

— Я служил в тридцать седьмом бенгальском полку и по роду службы сталкивался с офицерами «Сервиса». Один из них дал мне рекомендательное письмо, и по увольнении из армии, я обратился в «Сикрет Сервис» с просьбой взять меня на службу; учитывая мои бывшие заслуги и рекомендательное письмо, я был принят и направлен в распоряжение герцогини. С тех пор я с нею.

— О, понимаю, — леди Дженнет сменила ноги; теперь левый башмачок улёгся на её правое колено, и при этом её юбки как-то сами собой приподнялись ещё выше. Теперь Дойл мог уже не сомневаться, что видит низ панталон замужней, высокопоставленной и очень опасной женщины. — А ты — этакий старый служака, ветеран — теперь служишь герцогине изо всех сил.

В ответ Джон только чуть поклонился ей, а потом сделал большую затяжку и выпустил в сторону окна дым. Дым дорогих, недавно конфискованных у какого-то глупого чеха сигар.

Кажется, начальница была разочарована его поведением; судя по всему, она рассчитывала на несколько иную реакцию. Менее сдержанную. И поэтому спросила:

— Дойл, а у тебя были награды?

— И награды, и поощрения, и продвижение по службе, мэм.

— Да…, — она поболтала льдом в стакане и снова сделала глоток. И, желая его уязвить, произнесла: — Мне кажется, Дойл, ты получал свои поощрения, сидя в штабе, а вовсе не за храбрость.

Дойл был, конечно, уязвлён подобным предположением, но не решился ответить дерзостью и потому сказал:

— Я получал свои поощрения за ум и осмотрительность, миледи. Я всегда мог хорошо предвидеть последствия. За то меня и ценили.