Линкор «Альбион». Часть 2. Правь, Британия

– Потом я взял один из экипажей и, чтобы проверить как аккумулятор держит заряд, поехал прокатиться. Вечер был приятен, и экипажей на улице было немного.

– Ах, как жаль, что меня не было с вами, – произнесла девушка, глядя, как официант ставит на стол перед нею кофейник, молочник и чашку.

– Если бы я знал, где вы живёте, я бы обязательно заехал за вами, – отвечал ей молодой человек.

– Ну, – Зоя подождала, пока официант нальёт ей кофе, потом налила себе сливок и стала насыпать сахар, – возможно, я вам как-нибудь скажу, где я живу.

– Я очень хотел бы знать это, – застенчиво и мило сказал Генрих и, поняв, что Зоя пока не собирается ему ничего говорить на сей счёт, продолжил: – А как стало темнеть, я заехал на улицу Юнгфернштиг. Прокатился по набережной и поглядел на дворец.

Глава 5

Зоя не стала хвалить молодого человека за это – он явно всё ещё не понимал, с кем имеет дело и как это опасно, – но и ругать не стала: не нужно отбивать у человека желание хоть как-то помочь, пусть даже эта помощь эфемерна. Дева просто сказала ему:

– Генрих… Во дворце живут очень опасные люди, и, что ещё хуже, у этих людей очень внимательные глаза; не нужно там часто бывать, вас начнут узнавать. И тогда…

Зоя не стала заканчивать фразу, но всё, что она сказала, девушка произнесла столь многозначительным тоном, что до молодого человека смысл сказанного дошёл как нельзя лучше и он даже начал оправдываться:

– Ну, я туда подъезжаю, как правило, когда уже темнеет, да и на разных колясках, стою у набережной, вряд ли кто-то обратит на меня внимание.

– Понимаете, – Зоя приготовила себе кофе, как она любила: на поверхности напитка плавали круглые капельки жира от сливок, напиток был в меру горяч и в меру сладок; она сделала глоток и была удовлетворена им, и потому продолжила, уже немного смягчившись: – Понимаете, Генрих, нельзя это делать просто так, по наитию или по вдруг возникшему желанию: ой, мне нечего делать, поеду-ка я на Юнгфернштиг, постою в темноте и понаблюдаю за дворцом с опасными людьми. Понимаете, во всём должен быть смысл. Наблюдение не должно вестись ради наблюдения, ни к чему хорошему такое наблюдение не приведёт, вас просто равно или поздно заметят. Заметят и изобьют для начала, и это будет самый понятный для нас с вами результат необдуманных действий. Не дай Бог, если они захотят выяснить, зачем вы там околачиваетесь.

Дева могла закончить это: «Вот потому-то я и не даю вам мой адрес», но не стала этого говорить, а сделала ещё один глоток из чашки; а когда снова поставила посуду на стол, удивилась, увидав, что молодой человек глядит на неё широко раскрытыми глазами.

– Что? Почему вы на меня так смотрите? – она даже немного испугалась, подумав, что он заметил что-то на её лице, но господин Ройке успокоил её:

– Я удивляюсь тому, как вы складно говорите; вы делаете это так, словно читаете мне вслух какую-то умную книгу, или как мой учитель в школе, который тоже мог умно говорить. Мне всё чаще кажется, что вы закончили какую-то частную дорогую школу, вы так образованны. В какой школе так хорошо обучают девушек?

Это был как раз один из тех вопросов, которых Зоя должна была избегать. Всё, что касалось её личности и её прошлого и что можно было перепроверить, необходимо было всегда держать в секрете, и Зоя произнесла:

– Речь идёт не о моей школе, Генрих, речь о вашей безопасности, – и чтобы усилить эффект и отвлечь его от выяснения, в какой школе она училась и почему такая умная, дева добавила: – Вы мне небезразличны, и я не хочу, чтобы с вами случилось что-то нехорошее, тем более без всякой на то необходимости.

Конечно, эти слова сразу выбили из головы молодого человека желание узнать что-то про школу девушки, он заёрзал на стуле, заулыбался и поправил галстук. И немудрено, не каждый день молодому человеку доводилось слышать от очень красивой девушки, что он ей небезразличен. И, окрылённый этой новостью, он тут же решил выдать одну мысль, которая пришла к нему ещё вчера вечером и которая до сих пор казалась ему интересной.

– Вы знаете, фройляйн Гертруда, вчера, когда я наблюдал за домом, я увидал, как к дому подошла продавщица сигарет, знаете, это такая девушка, что разносит сигареты на таком специальном лотке, там много столиков на улице, дамы и господа сидят до глубокой ночи, и вот такие девушки…

– Генрих, я знаю, кто такие разносчицы сигарет, – произнесла Зоя, отламывая вилкой кусочек пирога.

– Так вот, одна такая девушка поднялась по лестнице прямо к парадной двери этого дворца и позвонила в звонок. И ей открыли, и лакей, открывший дверь, купил у неё сигареты.

Дева перестала жевать, она внимательно смотрела на своего собеседника.

– Думаете, сигареты у неё купил Джеймс?

– Нет, нет, – Ройке покачал головой, – вы говорили, что этот Джеймс старик, а покупал сигареты ещё не старый мужчина.

– И в чём же тогда смысл этой истории с сигаретами? – Зоя снова принялась за пирог.

– Я просто подумал… Ну, вы же рассказывали, кажется, что он там… ваш Джеймс в том доме вроде как чистит обувь.