Линкоры Британской империи. Часть 1. Пар, парус и броня

Чтобы сделать корабль остойчивым, его центр тяжести был поднят посредством глубокого двойного дна и высоких фундаментов машин и котлов для отнесения их насколько можно выше. Носовая часть корабля заметно отличалась от форштевней кораблей Уоттса. В обоих случаях борта выше ватерлинии были отвесными, чтобы иметь возможность вести носовой огонь, однако ниже ватерлинии форма корпуса была иной – на «Беллерофоне» U-образная (вместо V-образной) с полной шириной на 3/4 его длины, что давало корпусу форму баржи с закругленным носом. Сначала, после достройки, он имел прямой отклонённый назад форштевень, как и «Лорд Клайд», но во время испытаний в сентябре !865 г. его носовая часть оказывалась постоянно мокрой, поэтому в ноябре профиль носа изменили – был добавлен лёгкий нависающий княвдигед, в котором разместили (в виде эксперимента) гальюны команды. На предыдущих броненосцах гальюны располагались в носовой части по главной палубе, что из-за трудностей с вентиляцией было очень неприятно. На «Беллерофоне» они находились в самом высоком месте корабля, закрытом сверху палубой и снабженном шпигатами, вход находился под возвышенным полубаком. Это место оказалось для гальюнов удачным, за исключением случаев попутного ветра. Новая форма носа определенно сделала корабль более сухим, но вместе с тем оказалась причиной такой большой носовой волны, что породила общеизвестную на флоте шутку – «видна носовая волна «Беллерофона».

Под элиптическим (в плане) отвесным подзором корабль имел первый на флоте балансирный руль Стэнхуопа, который сделал ненужным тяжелый стерн-пост и облегчил ручное управление. Это нововведение весьма приветствовали, поскольку паровой рулевой привод на корабле был установлен только через 20 лет. Этот руль, с площадью пера на 25% больше, чем на «Минотавре», мог быть отклонён при такой же скорости хода, как и у «Минотравра». на угол 35°-40° за 27 секунд усилиями всего восьми матросов. Благодаря такому рулю и своему короткому корпусу корабль получился очень управляемым.

Короткая батарея (в которой, между прочим, стояло пять орудий, хотя по нормам обслуживания их должно было быть не более четырёх) позволяла значительно улучшить жилые условия экипажа, но наличие ретирадных орудий в корме заставило занять помещениями командира места офицерских кают, кают-компаний старших и младших офицеров и столовой механиков, что привело к переносу последних вниз, на нижнюю палубу, где они плохо вентилировались и освещались. Когда корабль определили в качестве флагманского, выяснилась необходимость добавления полуюта, чтобы разместить в нём апартаменты адмирала.

Вооружение

Первые 19 лет долгой службы корабля его батарея состояла из десяти 9" дульнозарядных нарезных орудий, ещё два таких же 7" орудия были установлены в носу за бронёй на главной палубе, где их невозможно было обслуживать при ходе против волны, а ещё три 7" пушки стояли в корме (из них две на главной палубе, а одна на верхней палубе). Это расположение погонных орудий на главной палубе было одной из тех ошибок проекта, которые обычно имеют место, когда оптимистичные оценки на бумаге сочетаются с недостатком мореходного опыта – к сожалению, это было общей особенностью всех ранних проектов Рида. Возможность работать у бортовых портов даже с такими большими орудиями каким была новая 9" 12-тонная модель, появилась благодаря металлическим станкам системы Скотта, которые имели различные механические привода для их обслуживания вместо прежней системы канатов и талей. Но к сожалению эти станки выпускались в модификации Управления морской артиллерии, в которой и сами станки, и направляющие их отката оказались существенно ослабленными. Установки Скотта почти произвели революцию в морской артиллерии, так что со временем 25-тонные орудия, весившие вместе со станками до 35 т, можно было обслуживать на волнении у борта с большей легкостью и безопасностью, чем 12-тонные выпуска 1865 г. Впоследствии кэптен Скотт был назначен суперинтендантом орудийных станков, но до того, как он с высот этого положения мог следить, чтобы его проекты не подвергались изменениям, различные «улучшения» со стороны всевозможных управлений, комитетов или официальных лиц, в итоге уменьшавших действенность его конструкций, были обычным делом. Пока от этих «улучшений» не отказались, исходный проект не был принят, и однажды это соревнование различных ведомств зашло так далеко, что Совет счёл необходимым употребить свой авторитет и отдал распоряжение, чтобы все новые модели орудийных станков разрабатывались на королевских верфях под наблюдением Адмиралтейства.