Линкоры Британской империи. Часть 6. Огневая мощь и скорость

Трагическая потеря одного из наших первых турбинных миноносцев «Кобра», затонувшего во время шторма в Северном море 18 сентября 1901 г., полностью изменила политику строительства этих кораблей. Программа 1902 г. предусматривала строительство 540-600 т миноносцев типа «Ривер» («River») с высоким полубаком вместо карапасной палубы. Благодаря этому они реально достигали 25-узловой скорости, тогда как их более легкие предшественники во время службы никогда не могли развивать скорость 30 уз, предусмотренную спецификацией.

В последние годы немцы на своих миноносцах так-же ввели полубак, но его высота во многом уступала высоте полубака «Ривера», но, конечно, это было лучше, чем карапасная палуба.

Наряду с миноносцами типа «Ривер», ставшими новой фазой в развитии класса торпедных кораблей, в течение нескольких лет вступили в строй 870-т миноносцы типа «Трайбл» («Tribal»), которые могли выходить в океан. Мореходный миноносец с 4-д вооружением был способен развивать скорость выше 30 уз при полной нагрузке, и против них были бессильны орудия броненосца калибра менее 3-д.

Глава 79. Русско-японская война 1904-05 гг.

При проектировании больших кораблей и их вооружения учитывались «уроки последней войны», которые были извлечены главным образом из Порт-Артурского боя, произошедшего 10 августа, и Цусимской битвы. Основные факты первого боя были следующими:

1) «Цесаревич» и «Ретвизан» открыли огонь на чрезвычайно большом расстоянии 18 000 ярдов которые упали на дистанции 218 ярдов от «Микасы» и «Асахи». Японские корабли имели большую дальнобойность, однако «Асахи» не отвечал, пока флоты не сблизились на дистанцию 14 000 ярдов;

2) в начале боя «Микаса» получил попадание с расстояния 13 000 ярдов 12-д снаряда в корпус над противоминными сетями на стыке соединения 5-д и 7-д брони, где образовалось отверстие диаметром 3 фт. Если бы море в это время не было спокойным, это повреждение могло бы иметь серьезные последствия для японцев;

3) «Цесаревич» получил удар 12-д снаряда между верхним и нижним мостиками, который убил адмирала Витгефта, флагманского штурмана и ранил начальника штаба и командира броненосца. Эти офицеры находились вне боевой рубки. Вскоре после этого второй 12-д снаряд попал в боевую рубку и взорвался. Осколки были отражены крышей, прошли через щель на 16-д глубину, убили или ранили всех находившихся внутри, включая рулевого, который упал на штурвал и сильно повернул его на правый борт, так что корабль резко вышел из линии, приведя флот в замешательство. Эти два снаряда решили исход боя;

4) Скорость японской эскадры была ограничена 15 уз – скоростью самого медленного корабля «Фудзи», которая была лишь на 0,5 уз больше, чем у русских броненосцах. Это помешало Того улучшить тактическую позицию и когда стемнело позволило врагу укрыться в Порт-Артуре.

Перечисленные факты показывают, что противостоящие флоты могут вступить в бой на больших дистанциях, что раньше казалось невозможным, и что повреждения, полученные на таких расстояниях, могут повлиять на исход боя. Недостаточно защищенные боевые рубки на кораблях не обеспечивали должной защитой командование во время боя, и необходимы радикальные изменения, как в их размерах, так и проекте. Опыт войны показал, что необходимы большие и хорошо защищенные боевые рубки. В этой связи интересны заметки британского обозревателя:

«Годность боевых рубок на обоих флотах можно оценивать общим стремлением избегать нахождения в них тех, кто управляет боевым кораблем. Кроме желания командовать кораблем с места, откуда «все выглядит по-другому», был еще и моральный аспект: командиру трудно было укрываться за броней, в то время как на верхней и шлюпочной палубах находилось много матросов, которые передавали данные о дистанциях и приказы. Не было предложений по улучшению боевой рубки, но на русских кораблях они были очень большими и просторными, однако без обзора кормовой части. Смотровая прорезь боевой рубки была слишком широкой особенно на «Цесаревиче», «Ретвизане» и «Победе».

На обоих флотах командование предпочитало управлять кораблем с открытого носового мостика, который считался лучшим местом.

«Асама» управлялась с марса фок-мачты, а на борту «Микаса» адмирал Того и те из офицеров его штаба, кому хватило места, находились в ходовой рубке. Остальные во время боя были на носовом мостике. Снаряд, пробивший семафор, взорвался и убил четверых офицеров из адмиральской свиты. Незадолго до того, как в кормовой мостик «Ниссина» попал снаряд, адмирал Катаока со своим начальником штаба покинул мостик. Оставшиеся четыре офицера штаба во главе с флагманским инженер-механиком были убиты. Насколько известно, командиры кораблей и штурманы на японском флоте также занимали места в ходовых рубках.

В бою было только два более менее подходящих места – одно в боевой рубке за самой толстой броней корабля и другое – на ходовом мостике, защищенное от летящих осколков койками и легкими щитами.