Линкоры в бою, 1914-1918 гг.

К середине 1918 г. британский флот одержал верх над подводными лодками, и хотя охрана транспортов с войсками США и отвлекала на себя значительную часть британских морских сил, система конвоев дала блестящие результаты. Но потери, понесенные британской нацией, и огромные расходы, на которые ей пришлось пойти для спасения своих союзников (в частности, гарантии их заказов в Америке), отразятся еще на нескольких поколениях и являются главной причиной трудностей, которые испытывал народ после выигрыша войны.

Страховка грузов, обходившаяся обычно в мирное время в 2 шиллинга 6 пенсов, или 1/8 процента, выросла до 7 фунтов стерлингов и поднялась бы еще выше, если бы не вмешательство правительства. Фрахты в Атлантическом океане, которые на британских судах также в широких пределах нормировались британским правительством, выросли приблизительно в 40 раз. Высшая ставка за провоз тонны угля из Кардифа в Барселону была 22 фунта против нормальных 15 шиллингов, а риса в Англию — 30 фунтов вместо нормальных 25 шиллингов.

Что подводная лодка не является вполне удовлетворительным средством для борьбы с морской торговлей, представляется доказанным войной. Использование немцами подводной лодки с полным пренебрежением к безопасности пассажиров и команд атакуемых судов постепенно заставило выступить против них все нейтральные страны. Если в будущей войне будут соблюдаться правила, принятые Вашингтонской конференцией 1921–1922 гг., то подводные лодки смогут вести борьбу против торговли только по правилам крейсерской войны, т. е. атаки торговых судов нельзя будет производить без предупреждения, и суда можно будет топить только после того, как все пассажиры и команды будут находиться в безопасности*. В 1917–1918 гг. эти два ограничения, которых немцы не соблюдали, сделали бы подводные операции против торговли невыполнимыми. Однако это не вытекает из опыта небольшого числа британских подводных лодок в Балтийском море.

Подводная война имела бы гораздо больше шансов на успех, если бы она сопровождалась энергичными действиями германских надводных кораблей и Флота Открытого Моря с целью отвлечь максимум внимания англичан и истреблять траулеры и мелкие суда, которые играли такую большую роль в действиях союзников**.

Крейсерство «Мёве» показало, что немцы могли более широко использовать надводные крейсеры; пара линейных крейсеров, действуя раздельно, была бы в высшей степени опасна и неприятна, несмотря на трудности снабжения их топливом, так как они, возможно, сумели бы пополнять запасы топлива со своих призов и с нейтральных судов. Несомненно, что в конце концов они были бы потеряны, но до своего интернирования или гибели они могли бы принести громадный вред. Австрия не имела линейных крейсеров, а выход из Адриатического моря охранялся слишком большими силами союзников, чтобы австрийцы могли поддержать действия подводных лодок в Средиземном море надводными кораблями.

«Гебен» до 1918 г. был необходим в Чёрном море против русского флота, а когда он сделал попытку выйти из Дарданелл, он немедленно наткнулся на мину и должен был вернуться.

Против линейных кораблей и линейных крейсеров современных типов подводная лодка во время войны оказалась совершенно бессильной и вредила им только тем, что стесняла их действия, заставляя ходить зигзагами, обязательно с охранением их легкими кораблями, и держа в постоянном нервном напряжении их командный состав и команды. Однако к концу войны немцы сконструировали новые торпеды исключительной мощности (которые им не удалось использовать), калибром 60 см, со скоростью 25,5 узла на дистанции 82 каб. и разрывным зарядом весом 250 кг при утроенной мощности взрывчатого вещества по сравнению с пироксилином. Остается открытым вопрос, выдержали ли бы такие корабли, как «Куин Элизабет» или «Баден» попадание такой торпеды в середину корпуса; как говорит Кастекс*, существование торпед такого образца есть тормоз, удерживающий конструктора от увлечения слишком большими размерами кораблей.