Лёд-15

Гонсалес считал себя человеком простым, без особых потребностей и претензий. Он никогда не нуждался в чьем-либо обществе и гордился лишь тем, что хорошо делает свое дело. Именно поэтому он никогда не стремился продвинуться выше и довольствовался чином сержанта, а также должностным положением, в котором усматривал для себя идеальную нишу, обладая властью вполне достаточной, чтобы вносить в ход вещей свои личные коррективы, но не настолько, чтобы нести груз лишней ответственности. Попривыкнув к окружающей обстановке, он единственный из тогдашних своих сослуживцев, да, собственно, и вообще из всех перебывавших на базе солдат, изъявил желание задержаться тут долее обязательных восемнадцати месяцев. Задержка затянулась на долгие годы и уже длилась без малого тридцать лет. Гонсалес до сих пор помнил, как вытянулось лицо майора в Форт-Макнейр, когда, вернувшись из отпуска после своей первой вахты, он попросил вновь отправить его к горе Фир. Время шло, и сержант уже давно мог бы выйти в отставку, но не в силах был представить себе другие занятия, кроме нынешних повседневных забот. Семьи у него не имелось, а все имущество составляли Библия и высокая стопка детективных романов, которые он много раз перечитывал вечерами — поочередно, один за одним, располагая их в алфавитном порядке. Гонсалес столько времени провел наедине с собой, что ничуть не скучал по иному общению. Ему нравилась подобная жизнь — простая, упорядоченная, разумная и предсказуемая.

Именно потому при виде освещенного лучом фонаря кровавого отпечатка ему стало крайне не по себе. Мысли его прервал Крил, заряжавший гранатомет.

— Знаете, мой дядюшка как-то участвовал в африканском сафари, — сказал он. — Без шуток. Выиграл первый приз в лотерею. И там он подстрелил капского буйвола. Хвастался потом своим трофеем много лет.

«Этой охотой тебе никогда не позволят хвастнуть», — подумал Гонсалес. Он посмотрел на своих солдат. Филипс освещал фонарем покрытые потеками крови пол и стены, Марселин стоял в дверях, глядя в коридор и наклонив голову, словно к чему-то прислушиваясь.

— Готовы? — негромко спросил Гонсалес.

— Готовы, черт побери, — ответил Крил. — Давайте убьем эту тварь.

Перегруппировавшись прямо в дверях, они двинулись по коридору. Филипс снова шел впереди, освещая лучом фонаря огромные кровавые следы. На полу то и дело попадались отдельные капли крови — не было ли чудовище ранено?

— Господи, — послышался голос Филипса. — Куда же оно, черт возьми, направляется?

Коридор упирался в развилку. Слева тянулись ряды давно не использовавшихся пустых кабинетов, справа помещалась секция технологического обеспечения радаров. Остановившись, Филипс осторожно посветил фонарем. Следы стали менее отчетливыми, капли крови — не столь частыми, но они явно уводили направо.

Гонсалес почувствовал, как у него душа ушла в пятки. Технологическая секция представляла собой лабиринт забитых оборудованием узких галерей и закоулков. Если тварь спряталась там, ее не так-то легко будет выманить.

— Пошли, — сказал он. — Оружие к бою. Говорить только в случае крайней необходимости.

Он по очереди оглядел остальных, ненадолго задержав взгляд на капрале. Зеленоватый оттенок лица того сменился мертвенной бледностью.

Они снова двинулись вперед. Гонсалес понимал, что и сам тоже боится. Не смерти или ранения — мощное оружие наверняка должно было их защитить, — но неизвестности, которую таило в себе преследуемое существо. Он вспомнил, как беспрерывно трясся и вскрикивал оператор Туссен, пока ему не ввели солидную дозу успокоительного. Вспомнился сержанту и панический страх Марселина, отказавшегося описать зверя. «Нет… не могу!» Случившееся грубо нарушало картину целостности реального мира, хотя Гонсалес, кажется, достаточно пожил на свете, чтобы соображать, что в нем к чему.

Коридор уходил вдаль черной трубой, размеченной островками желтого света. Филипс продолжал светить на следы, в то время как остальные беспорядочно водили лучами по стенам. Постепенно они миновали лестницу, ведшую на уровень «С», секцию бытовых комнат для рядового состава и подошли к череде кабинетов, некогда предназначенных для сборщиков и обработчиков данных. Все четыре одинаковые двери были крепко заперты и не носили следов каких-либо повреждений, так же как и вделанные в них маленькие зарешеченные окошки.

— Куда будем целиться? — послышался за спиной Гонсалеса напряженный голос Крила. — В голову? В сердце? В брюхо?

— Просто стреляйте, пока оно не свалится, — ответил Гонсалес.

Небольшой проход впереди уводил в технологические отсеки. Филипс первым шагнул в темноту, посветив слева от входа. Гонсалес последовал за ним, нашарив ладонью выключатель и включив освещение.